Несколько мгновений они ошеломленно смотрели друг на друга.
- Анечка, ты-то как к этим «туристам» попала? – проговорил Ростислав.
- Ты и имя мое запомнил? – сквозь слезы улыбнулась девушка. – Господи, наконец-то я нашла тебя…
Она уткнулась лицом в грудь Ростислава и расплакалась еще сильнее. Потом они сидели рядом и, перебивая друг друга, говорили и говорили…
…Аня обняла мужа, теснее прижалась к нему.
- Давай вместе вспоминать, - тихо сказала она. – Ты ведь сейчас там, в вагоне…
- Угадала.
- Не гадала, по твоему лицу поняла. Ой, как же глупо тогда получилось. Я так боялась, что ты следом за мной выскочишь, что даже на номер квартиры не глянула. Так будем вместе вспоминать?
- Будем, - улыбнулся Ростислав…
…С проводницей Ростислав договорился легко, она даже не взяла предложенный рубль доплаты.
- Пусть едет. Вагон все равно пустой, - сказала она, махнув рукой. – После Сосногорска я и сама завалюсь спать.
Аня перетащила свой рюкзак к Ростиславу, оставив в нем только свои личные вещи, да свою долю продуктов. Аня рассказала, как долго и безуспешно искала его дом…
– Они же в твоем квартале все одинаковые, - горестно вздохнула она.
…как пыталась наугад найти его квартиру.
- Чуть в милицию не забрали.
Потом вспомнила, что, танцуя, Ростислав говорил о своих походах, что в августе всегда на Полярный Урал ходит. Решила искать его там. В прошлом году с ней ходили подруга с мужем.
- Та самая, Ленка? – улыбнулся Ростислав.
- Нет, другая, Ритка. Она замужем за моим дальним родственником, заядлым туристом. Уверял меня, что на Полярном Урале туристы редки, наверняка найдем. Да не нашли. А этим августом у них не получилось с отпусками. Познакомилась с этими оболтусами. Только в поезде узнала, что они на Приполярный Урал идут, поразвлечься. И только тут до меня дошло, какая же я дура. Ведь надо было попросту в пятницу, субботу и воскресенье провожать все подходящие поезда. А тут еще один из компании стал приставать ко мне, его поддержали. Даже девушки не посочувствовали мне. Я расплакалась, выбежала в тамбур…
В Сосногорске выскочили из вагона первыми, побежали сдавать Анин обратный билет. Выгружавшиеся следом баклушники прокричали Ане в след что-то грубое, но девушка и не вслушивалась, только теснее прижалась к Ростиславу. Когда же подошли к своему вагону, баклушников уже не было. Ночью, когда Печору проехали, Аня приподняла голову и тихо окликнула Ростислава.
- Не спишь? – улыбнулся он.
- Перебирайся ко мне…
Ростислав не заставил себя упрашивать. К его удивлению и восторгу, Анечка лежала голенькая. Он стал бережно ласкать ее, целовать. Когда же они изнемогли в любовной неге, Аня чуть присела и, улыбнувшись Ростиславу, шепнула:
- А ведь я тогда обещала тебе, что при следующей встрече ты меня выпорешь…
- Запомнила? – смутился Ростислав.
- Ага. Так выпорешь?
- Неужели тебе хочется такого?
- Однозначно и не ответишь, - тихо улыбнулась Аня. – Я же без отца росла. И завидовала своим подружкам. И даже тому, что их отцы наказывают. Наша девчоночья компания бедовая была, а потому частенько то одна, то другая признавалась, что ее отец взгрел за проказы. Да и сама не раз слышала, как Соньку наказывали. Она в нашем доме жила. Летом окна открыты, идешь домой и слышишь: папочка, не надо, папочка прости. И так грустно всегда становилось… Мама, когда я чересчур куролесила, только тяжело вздыхала и молча уходила в свою комнату
- А отец твой…
- Я не знаю, кто он. И он даже не знал, что я на свете объявилась. Когда я выросла, мама поведала мне, что слишком долго перебирала женихов. Когда же спохватилась, выбирать уже было не из кого. И чтобы не остаться в старости одинокой, крутанула курортный роман, забеременев, обрадовалась. Вот мы и живем с ней вдвоем. Когда рассказала я ей о встрече с тобой, она и обрадовалась, и пригорюнилась. Смотри, сказала, как бы не получилось, что, бегая за счастьем, от счастья-то и убежишь. А вот не получилось…
…Ростислав вновь набил трубку, не спеша раскурил ее. Аня вдруг лукаво и чуть смущенно посмотрела на мужа.
- Признайся, милый: если бы я тогда сама не заговорила о порке, ты сам…
- Нет, не заговорил бы.
- Я так и поняла. А знаешь, как стыдно было самой просить, чтобы выпорол?
- Догадываюсь. А зачем попросила-таки?
- Скажи, - Аня вдруг смутилась, уткнулась лицом в плечо мужа. – Скажи честно: у тебя после нашей первой ночи другие женщины были?
- Не было. Не то, чтобы не хотел совсем, но не мог представить в своей постели другую женщину.
- А если бы мы не нашли друг друга?
- Не знаю, - нахмурился Ростислав.
Аня вздохнула горестно.
- А я… а я, вот набедокурила. Через год после нашей встречи. С одной компанией поехала за город, на дачу, повеселиться. И повеселилась. Уступила домогательствам одного смазливого юнца. Что обидно, пьяной не была, наваждение какое-то нашло. И ведь верила, что найду тебя…
- Анечка, милая, - улыбнулся Ростислав. – Ведь еще тогда договорились: все, что было раньше, зачеркиваем. Не мучай себя. И тогда не стоило тебе себя корить... Чего это ты сейчас об этом заговорила?
- Корить стоило и стоит, - возразила Аня. – Ведь верила же, верила. До сих пор не могу себе простить. Эх, был бы у меня отец…
Она помолчала немного.
- Я так хотела, чтобы ты стал для меня и добрым, заботливым мужем, и строгим, но справедливым отцом. И ведь так у нас и получилось. Ты и мой муж, и мой папа…
Аня рассмеялась.
- Пошли, милый, в дом. Работать надо. Тебе диплом очередного оболтуса дописывать, а мне переводить глупую повесть какой-то забугорной особы. Пишет эта дурочка о женщине, возбуждаемой поркой. И потому ее героиня постоянно ищет мужчин, согласных ее выпороть. Мерзость. Ростислав, а давай в августе повторим тот наш первый поход. И пусть все-все будет так, как было тогда…
- Все-все? И дорога тоже?
- Нет, - рассмеялась Анечка. – Поедем в мягком вагоне, чтобы с самых первых минут вдвоем. И будем вести себя так, как это хочется нам. Приедем и пойдем так, как и шли в том августе. Ночевку устроим на том же месте. А утром, точно также, как и шестнадцать лет назад, я голышом выбегу из палатки, прижмусь ладонями к стволу лиственницы и чуть смущенно обернусь: где ты, зачем медлишь… А ты, как и в тот раз, потоми, помучай меня ожиданием