Вот Сократ, еще утром соху бросив, теперь по горам-косогорам путь свой тянет, по рекам на плотах плывет, по лесам на волках скачет. Не страшны ему волки, не в тягость ему реки, плюет он на горы: куда природе против него. Путь его важен, путь его далек, путь его сложен, но рукой лишь машет бородач на все невзгоды. Достал он черствый пряник – вот еда. Нашел он лужицу лесную – и вода. А волчья шкура пусть в крови, пусть жестче пуха и соломы – куда смотреть на это.
Идет день, идет он два, идет уж месяц наш Сократ, как видит золото вдали. «О! Вероятно, то столица людей прекрасных и бесстрашных, соседей нам им в благость выпала судьба. Помогут они нам, я знаю точно», – подумал Сократ и ускорил шаг. Видит, первый двор на пути его, до края града наш Сократ дошел. Забор, что поля обрамляет, крепок и высок; а дом, что за забором – камень лютый, серый, скучный. Крепок дом, устойчив, как чуется, богат. И вот хозяин сам выходит – мужик лихой, и серебром его рубаха шита. Квадратна челюсть, крепкий лоб, ружье в руках сжимает, Сократа видит – ружье он поднимает.
– Куда тебе? Не вор ли? – кричит хозяин. – Иди-ка стороной, гостей не жду.
– Я не к тебе, хозяин строгий, – Сократ кланяется, – хочу спросить лишь: чья земля вокруг, куда мой путь меня довел?
– Как – чья? – удивляется хозяин. – Меня не видишь ты, слепец? Земля моя, кругом, далече.
– Не о твоем дворе я, ты не понял. Я о стране той чудной, что вокруг лежит.
– То дело не мое, какая здесь страна. Версты на две земля моя, а дальше – дел мне нет.
– Но что за город там вдали? Я вижу, башни золотом горят! Я думал, то столица, куда я долго шел.
– Тот город, разумеется, столица, – отвечает хозяин. – Но все ж мне дела нет. Иди, коль дело там твое, но по земле моей не смей ступать. Вот две версты – пойди, обойди. Не смей ступать дорогами моими, стрелять я ловко обучён, с винтовкой обручен.
«С винтовкой обручен он, во дела! И если много здесь таких, то, видно, сторона сия богата на войну и силу. Вот так союзник!»
– Скорей пойду, тебе – удачи. Хозяин ты, пускай, и строг: помог ты мне однако.
Сократ устремляется быстрым шагом, невзирая на усталость, вокруг забора в две версты. Настроем он высок и весел: и вправду, час прошел, другого половина – Сократ уж в городе на площадь вышел. Обошел он, правда, еще немало строгих земель; никто сказать ему не мог, где же оказался он.
Стоит Сократ на площади, кругом торговля, ругань, крик.
Один кричит:
– Те пряности мои – я больше заплачу!
– Да что ты делаешь, друг, ведь я первый сторговался! – отвечает второй.
– Отдай мне ящики, а то я разозлюсь! – кричит первый.
– Да наплюю я на тебя, тебя я не страшусь! – отвечает второй.
Эти два человека чуть не дерутся: один схватил другого за бороду, а тот – за грудки.
– Друзья мои, прошу, не ссорьтесь. Я вижу, здесь два ящика, купите по одному и разойдитесь в мире! – говорит наш Сократ.
– Нельзя нам так! – кричит один.
– Как можно думать! – кричит другой.
– Пускай не два, пускай – хоть пять. Хочу я все, упертый друг мой тоже. Пойди ты мимо. – Говорят они в один голос и сурово глядят на Сократа, покуда тот не уходит.
И смотрит он на повсюду – чаша ругани и зла везде полна. А все жадность, все корысть, все деньги – ну его, семью, друзей, купить бы больше карасей! Но только лишь он отошел от лавок, как вышел он к фонтану – а там, о чудо! Птица райская, цветная. Хвост ее, что мириад цветов, ярких, броских, расчудесных. Веером раскрыт тот хвост, гордится птица им и важно ходит вкруг хозяина, что продаёт ее.
– О чудо божие! Никак сам бог огонь-Ярило сотворил такую радость нам! О чудо! Народ, ты что? Бери ты птицу поскорее, забудь про карасей и ящики с гвоздикой. И никакой имбирь, шафран, бадьян не сделает вам жизнь вкуснее – без красы такой вся жизнь пресна.
– Каков процент у этой красоты, скажи нам, странник? – кричат люди. – Нельзя ведь птицу в рост пустить. Нельзя продать за сумму за большую, да этот продавец не один месяц здесь стоит! Коль хочешь сам, купи, а красота не стоит денег. Пуста она, и ей не прокормиться. Другое дело – травы, караси!..
– Ведь даже я согласен с ними, – говорит продавец птицы, – куда ж павлин в быту сгодится? Куда его нам в рост пускать? Не стоит птица и гроша, наверно. Красота – пустая глупость, услада для души. С душой прожить, конечно, можно, но куда нам жить без услаждений живота и власти над землей? Земли хоть так, не две версты, поменьше. Забор потом повыше да покрепче, защита от соседей. А птица что? А птица – ничего.