— Ты сказал Марку, что мы приедем или это сюрприз? — соображаю, что эту тему определённо стоило обсудить заранее. Так же, как и намекнуть мне про чемодан с вещами.
Кажется, я только что нашла наш общий недостаток. Мы с Логаном оба рассчитываем на то, что кругом сплошные телепаты. По крайней мере ждём этого от партнёра.
— Нет. Он запретил мне к тебе приближаться даже на пушечный выстрел, так что не знает, что мы помирились и едем домой. О таком лучше сообщать лично.
— Наверное, ты прав.
Я вновь отворачиваюсь к окну, делая вид, что любуюсь пейзажем.
По — хорошему, у нас тысяча тем для беседы. Дорога дальняя, можно было расспросить его обо всём, но я как обычно в своём репертуаре. Всё же влюблённость порой делает из девушек тех ещё бестолковых скромниц. Сама поражаюсь, как органично сочетаю успешную в учёбе и карьере умницу, любимицу преподавателей, гордость родителей и неуверенную в себе трепетную лань с огромным таким, полным мадагаскарских тараканов, инсектарием вместо головы.
Машина въехала на территорию поместья и припарковалась у входа. Я вцепилась в сумочку, будто утопающий в спасательный круг, но спокойствия это не добавило. Ещё и вспомнила, как точно так же хваталась за ремни оранжевого рюкзачка, с которым приехала сюда впервые, месяц назад.
Логан обошёл машину, открыл мне дверь и подал руку.
— Ледяная совсем. Не бойся, Котя. Он будет рад тебя видеть.
— Пока не узнает истинную причину нашего расставания.
Я сделала шаг в дому и застыла от ужаса, подумав, вдруг я зря поверила в красивую и стройную теорию Логана и на самом деле были и измена, и флирт, и всё на свете. А обмануть себя — это вообще проще простого!
Не ожидавший внезапного маневра Бекендорф продолжил движение и, учитывая его габариты и вес, ненароком протащил меня вперёд.
Именно этот момент выбрал Марк, чтобы распахнуть двери.
— Кэти?
Боже, какой он бледный! Худой! Синяки под глазами!
— Марк! — испуганно вскричала я, всё ещё не соображая, что с ним произошло. Было полнейшее ощущение, что я приехала выручать его из плена или что — то в этом роде, но никак не мириться в доме его собственного брата.
— Сдурел? — завопил Марк на Логана. — Зачем ты приволок её силой? Я же сказал: ей нужно время! Не все такие грёбанные извращенцы, как мы с тобой. Она ведь переживает!
Я и пикнуть не успела, как меня силой вырвали из захвата старшего брата и спрятали к себе за спину.
— Я её не тащил. Котя приехала добровольно.
Логан и не думал скрывать удивления поведением брата.
— А то я не видел, как ты с ней обращаешься! — разъярился Марк. — Не смей! Не смей её обижать! Мы и так уже натворили дел!
— Марк, всё хорошо, я правда приехала к тебе без принуждения, — попыталась урезонить любимого. — Логан ничего плохого не сделал. Правда.
— Будто я не знаю, как он умеет убеждать! Что ты ей сказал? Шантажировал? Угрожал? — Едва не рычал Марк. Но тут же обернулся, прижал руку к груди и совсем другим голосом оправдал любимого брата. — Ради меня он на всё готов, Котёночек, так всегда было, а тут я ещё ходил ныл целый месяц. Прости его, ладно?
Не знаю, кто из нас выглядел более шокировано, я или Логан, но Марк внезапно выпрямился, расправил плечи и взял себя в руки.
— Ты простила меня?
Карие глаза смотрят неотрывно и цепко, отслеживают малейшую реакцию, поэтому не поворачиваюсь в сторону Логана в поисках поддержки, хотя очень хочется. Марк взвинчен, подозрителен, пытается держать себя в руках, чтобы не напугать меня проявлениями бешеного темперамента. Уверена в этом. Точно знаю. Он всегда думает о моих чувствах. В нашей паре я — эгоистка.
Боже, ну почему я засомневалась в нём? Почему? Даже в момент дикого стресса он думает обо мне и моих чувствах, а я всё ещё пытаюсь найти оправдание совершённой месяц назад глупости, обвиняя его.
— Я бы хотела кое в чём признаться и обсудить…
— То есть не простила?
— Я не знаю! Почему ты такой недоверчивый?! — взорвалась я внезапно. Мне и так нелегко признавать вину, ещё и наезды выслушивать! Да я, может, не виновата совсем!
— Может, потому что свернул мозги нахрен, пока пытался сообразить, какого хера произошло, Кэти!
И он даже не кричит. Лишь добавил стали в голос, пытаясь пробиться за пелену моей мнительности.
А как же стройная теория о моём несовременном отношении к сексу втроём?
Боже, я всегда буду вспоминать Барби и ту её снисходительную фразу на пляже?
Набрала полные щёки воздуха и медленно его выпустила в попытке обрести подобие спокойствия. Марк взрывоопасен, но отходит быстро. Мне нужно пережить вспышку, и тогда мы сможем нормально поговорить.
И это безусловно стоит сделать. Только вот сердце рвётся к нему. Я не в состоянии прекратить любоваться им. Разворотом плеч, идеальным профилем, заострившимся за время нашего расставания, отросшими сильнее обычного и оттого чуть вьющимися волосами… Мой Аполлон.
— Все в дом, — распорядился Логан, обнимая меня за талию. — Не стоит устраивать шоу для слуг. Кроме того, нам всем стоит перекусить, я забрал Котю с учёбы и не накормил. Прости, милая, не подумал.
— Я так понимаю, если братец ни в чём не виноват и удостоен чести обнимать МОЮ девушку, накосячил однозначно только я, да? И что же Я такого сделал, что принцесса не в силах простить меня спустя месяц? Я как запертое во дворце Чудовище преданно ждал и верил, что она вернётся. В МОИ объятия.
Марк посмотрел с несвойственной ему жесткостью.
Оскорблён. По — настоящему оскорблён.
Ситуация, в которой замешаны трое, похожа на хождение по горящим углям. Отвлечёшься, не так посмотришь, не тем тоном скажешь — пиши пропало.
— Мы предполагаем, что виноваты Флоранс с Барби. И немного я, — признала со вздохом, волевым усилием заставляя себя не втягивать голову в плечи.
Марк вмиг переменился. Прищурился, поджал губы, оценивая ситуацию. Затем закрыл глаза и через несколько гулких ударов сердца, отдающих нервной тошнотой в горле, хмыкнул.
— Что? — Я беспомощно посмотрела на Логана, но Марк вдруг схватил меня в объятия, вновь выдёргивая из рук брата, прижал на мгновение, сильно, почти до хруста костей, покружил и рассмеялся.
— Я тебя прощаю! И очень люблю. И скучал всё это время дико.
Его голос пробирает до мурашек. Я блаженствую в его объятиях. Родных. Близких. Сумасшедше-нужных. Самых-самых.
Как же с ним легко и просто. И безумно уютно. Видеть обожание в карих глазах, отвечать ему с не меньшим пылом, быть рядом, дышать в едином ритме, сливаться сердцебиением, пульсом.
Я готова не ворошить прошлое, не копать, не ковыряться в нём, просто быть рядом с Марком, любить его, целовать, прижиматься. Мы уже вместе. Уже обнимаемся. Всё хорошо. И в момент единения аргументы совсем не нужны.
Но у старшего Бекендорфа нет привычки менять планы по ходу дела.
— Очень за вас рад, вижу, вам не до выяснения отношений, но сейчас мы пройдём в гостиную и всё обсудим. От и до. Полностью. И примем все необходимые решения. И пока мы это не сделаем, никто не прикасается к Котеньке. Никто.
— Ты зануда, — фыркнул Марк добродушно.
Он ведёт себя словно не было никакого расставания. Словно я не оступилась. Словно всё вновь идеально. И я благодарна ему как никогда.
— Порой приходится включать старшего брата, — не стал отрицать Логан. — Когда взрослые люди ведут себя как детишки.
— Ты слышала, радость моя, как нас сейчас зашвырнули в песочницу? Давай не будем делиться с ним своими игрушками? — предложил мой ненаглядный весело, и не думая опускать меня на землю.
Я же не могла прекратить улыбаться и любоваться им. Горло сковало спазмом от не пролитых слёз радости, поэтому лишь кивнула, хотя понимала — мы с Марком действительно ужасно дурные. Влюблённые по уши дети. Может, безответственные и слишком восторженные, но безумно счастливые, стоит только приблизиться друг к другу, соприкоснуться.
— Я… Можно я всё — таки останусь у него на руках? — попросила, похлопав ресничками.
— Верёвки из меня вьёте, — вздохнул Логан, демонстративно закатывая глаза. — Неси её в гостиную на диван, я распоряжусь насчёт ужина и вернусь.