– Чертовы правила! Скажи мне, Ум, тебе же известно, что правила нарушают? – спросила Эмо… и уснула.
– Предположу, что завтра наше занятие, и хорошо бы прочитать лекцию о том, как переводить сильное психоэмоциональное состояние в полезный вид деятельности.
– В секс, например.
– В усиленную учебу, я имел в виду!
– Да ладно, Ум, чего кипятишься? Полностью разделяю твою точку зрения: учиться, учиться и учиться.
– Я понял! – сказал Ум, успокаиваясь. – Чертовы правила.
– Че ты сказал?
– Правила нарушать неправильно!
Со своим Умом я полностью согласен, поэтому мы и принялись изучать тему психоэмоционального регулирования. На эту тему оказалось очень много материалов, видимо, вопросы регулирования часто и давно вставали и решались.
Тема изобиловала как теорией, так и практикой. Но, что самое главное, помогала. О чем в конце занятия мне сообщил Баламут и подтвердили Фикс с Эмо.
Глава 7
Следующий день – занятия Торвина. Его неподвижность вкупе с монотонным голосом плюс сам предмет – поток сознания – вводили в состояние отупления. При этом слова по отдельности понятны, а вот вместе – полная ерунда. При этом эта полная ерунда собиралась в логические цепочки, но логика ускользала от меня, да и от Ума. Эмо хихикала, утверждая, что все, конечно, так и есть, более того, она это все и так видела.
С учетом того, что Эмо была замечена в фантазировании, но не замечена во лжи, это наводило на невеселые мысли о несправедливости бытия. Ум добил тем, что ложь – это атрибут ума. Короче, поток сознания я знал, но не понимал. На вопросы Торвина отвечал верно, но неправильно. Притом что Баламут отвечал полную хрень, а Торвин ему одобрительно кивал. Это единственное движение, что позволял себе Торвин.
Когда отвечал я, Торвин задавал следующий вопрос. Когда отвечал Баламут – Торвин говорил «правильно» и кивал своим капюшоном. Девчонок так вообще не спрашивал, зато они кивали, когда отвечал Баламут. Но что окончательно выбило во мне все – это когда я задумался, что ответить, и пока я молчал, Торвин сказал «верно» и кивнул. Повторное молчание такого результата не дало.
Ланд тестировал меня на знание потока сознания, утверждал, что все верно.
– Бездушная железяка, – фыркала Эмо.
Слово «артефакт» произошло от «арт» – искусственное, «факт» – сделанное, искусственно сделанное. И в этом смысле артефакт – все, что нас окружает. Предмет артефакторики вел Баламут, и на мой вопрос: «Можно ли самого Баламута назвать артефактом?» он ответил, что ороков – в каком-то смысле можно, конкретно его, Баламута, – нет.
Баламут свой предмет вел незатейливо, показывал картинки, рассказывал свойства.
В настоящее время артефактом зовется предмет, чье воздействие на окружение фиксируется, но не может быть объяснено наукой. Предметы, чье воздействие имеется, но не фиксируется и не может быть подтверждено, никак не называются, так как их нет. Артефактов не очень много, но мы все никак не могли добраться до маса и его разновидности маста.
Всякие там гусли-самогуды, ковры-самолеты, кроссовки-ускорители, лифчики-притягатели. Последнее относится к тому, чего нет, ну, то есть взгляд они притягивают, но это не фиксируют.
И это, кстати, я сказал. Когда Баламут спросил, какие артефакты кто знает. Я сказал «лифчик-притягатель», он сказал, что такого нет. Артефакт мас никто не назвал почему-то. Сейла назвала исчезающий плащ-невидимка, Таисия – кислотного жука. Такая хрень с кулак, парящая в воздухе и плюющаяся струей кислоты.
А главное отличие артефактов от простых вещей – артефакты можно проносить в портал без деградации характеристик. И в этом смысле – человек не артефакт, хоть также не теряет, потому что иногда появляются новые артефакты, нечасто, но бывает – это я рассказываю на своих занятиях.
Предмет Таисии был вообще неприменимым, вроде потока сознания Торвина, но практика невозможна для вроде как чисто практических занятий. Поток создателя. На Марсе поток был очень слабый, почти нулевой, но хотя бы не отрицательный, как на Земле. Рассказывать о нем особо нечего, все, что можно, я рассказал на естествознании, измеряется в градах по фамилии Руа Града – полуученого, прибывшего колонизировать Марс. Полу – потому что без образования, ученый – потому что открыл поток создателя. И именно его ученик сумел открыть портал на Ерине, звали его Егор Риктор – первый маг-порталист. Это единственный портал на Марсе из-за слабого потока… Учеников было три: Егор открыл портал, Максим Беренгов подвел под портал научное обоснование – вывел порталы из магии в науку. Третий ученик Сергей Ярцев – ярый противник Максима, доказывал, что доказательства Максима ничтожны, и вывел порталы из науки в магию. Собственно он создал магию как часть мироустройства. Магия – это все, что есть, наблюдаемо и осмысливаемо, но невозможно научно обосновать.
Маг может шарахнуть током, сформированным из потока создателя, маг же чувствует и фиксирует поток создателя. Ученый результат видит, но объяснить, как и почему не может…
Если вкратце, то из ученых маг никогда не получится, а из мага не получится ученый, – первый интегральный закон магии.
Короче, поток создателя невозможно изучать теоретиками, в условиях Марса надо быть величайшим магом, чтобы что-то почувствовать. Таисию это нисколько не смущало. Она показывала, как создавать огненные и воздушно-плазменные шары, показывала так, будто они на самом деле создаются. Как чувствовать фон потока, скорость, цвет и еще сорок восемь характеристик потока. Чем больше Таисия объясняла, показывала, тем больше Ум соглашался с Эмо, что связываться с человеком, утверждающим, что что-то есть, когда этого нет, не нужно. Не знаю, как другие – они занимались со всем возможным усердием, – но я год отучился в магическом училище на Ерине, где поток – один из сильнейших, и все это видел и чувствовал, пока не сжег меридианы, поэтому предмет и его преподаватель выглядели не от мира сего. И это притом что Таисия не маг, а изучает этот предмет впервые.
Второй и последующие выходные учли результат первого выходного и более не соединяли нас вместе. Какие-либо межличностные отношения сошли на нет, остановившись в точке необходимой нейтральности.
Так что полгода пролетели быстро, загруженные самым полезным – телесным потоком.
Фикс утверждал, что есть существенное улучшение показателей проходимости сигналов в периферийной нервной системе, увеличение количества мышечных волокон, повышение объемов внутриклеточных запасов. «Скорость, сила и выносливость», – пояснил Ум. Последний месяц Сейла показывала «Последний шаг перед ударом». Не описать словами, но что-то типа плана Б. Со слов Сейлы, никогда нельзя занимать позицию с единственным выходом. Последний шаг – это система движений по выбору шага, где есть минимум два варианта разворачивания действительности.
Всю свою программу знаний я выдал. Последнее занятие посвятил краткому пересказу действительности, постаравшись выдать собственно структуру:
– Только после создания тройственной матрицы основания мы можем делать следующий шаг и переходить на новое основание. Вопросы?
– Почему не создать четырехконтурную матрицу основания? – продолжил наш извечный спор Торвин, не спор – дискуссию.
– Третий интегральный закон магии гласит – излишняя опора ведет к деградации системы, в то время как четырехконтурное основание состоит из двух двухконтурных. Система с двумя точками опоры не устойчива.
– Зато устойчивая система перестает развиваться.
Мы с Торвином уже много и часто, подбирая все новые образы и связки, обсуждали это.
– Согласен с тобой, ты достиг целей нашей дискуссии? – спросил я, ошарашив самого себя пониманием – все зависит от задачи наблюдателя.