Глава 1
Четыре часа пополудни, фух, чувствую себя, как выжатый апельсин из ручной соковыжималки, или, как тягловая лошадь после вспашки целого поля. Хорошо ещё, что в моём новом компенсирующем костюме имеется модуль терморегуляции, иначе был бы я сейчас мокрым, как тур после форсирования реки. Вот интересно, а зачем мне костюм, когда я в ЛДПМ? Гардемарин же может дублировать его основные функции, но нет…, положено. Помните загадку про деда и сотню шуб? Современная отгадка — морпех российской империи, а что, на мне и нательное белье, и компенсирующий костюм поверх него, затем идёт полевая форма (кстати, забыл переодеться, в повседневке хожу, ну ничего, камуфляж в рюкзаке лежит, сменю, при необходимости) стандартной расцветки, а сверху ещё и доспех. Когда в броню влезаешь, даже берцы снимать не надо, просто суешь ноги в «бронесапоги». А всё почему? Да потому, что по многочисленным циркулярам, если доспех пришёл в непригодное состояние, то боец должен быть способным вести бой без него, а не голышом бегать по полю боя. Возможно в современных условиях, это и реально для тех, у кого индекс развития превышает тридцать-сорок единиц, штаб или обер-офицеров там, только вот для нас, обычных матросов и унтеров, выход из строя ЛДПМ означает, что его носитель уже мертв. Так, меня куда-то не туда потянуло, на какие-то сторонние рассуждения, ещё бы о смысле жизни задумываться начал, а всё из-за переутомления, долго силой пользовался. Так, срочно надо поесть, восстановиться.
Я отстегнул от доспеха походный рюкзак, и, достав из него один из наборов сухпайка, уселся на свое место в десантном отсеке. Очень сильно хотелось сладкого, но я удержался от того, что бы первым делом слопать ягодное повидло, сдобрив его перед этим парой пакетиков сахара, и отложил баночку на соседнее сиденье — сначала нужно что-нибудь более существенное, не думаю, что у меня сегодня будет время на нормальный ужин. Вот чувствую, что надо ловить момент здесь и сейчас, тем более я уже закончил со всеми процедурами, и заполнил электронные протоколы с места преступления. А потому я вскрыл упаковку гречневой каши с мясом, достал ложку, и, немного подумав, сделал бутерброды из хлебцев, соленого сала и плавленого сыра. А, гулять, так гулять, всё равно я и завтрак, и обед пропустил, где там мясной паштет?
Нельзя сказать, что я ел в одиночестве. Нет, компанию мне, если так можно выразиться, составил капитан-лейтенант Гусев, тело которого всё так же находилось в кресле, как раз напротив меня, и, если мой взгляд то и дело возвращался к нему, скользя от его лица к походному рюкзаку, ставшему импровизированным обеденным столом, то мысли не переставали крутиться вокруг произошедшего с Петром Фадеевичем. Его тело находилось в точно такой же позе, как и изначально, крепко удерживаемое страховочной системой, ну не смог я оставить его лежать раздетым на палубе отсека, после того, как провёл осмотр уже окоченевшего тела. Мало того, что зрелище было бы не совсем красивое, но это было бы и крайне неуважительно по отношению к усопшему. Так что я облачил его обратно в доспех, и усадил на место, прикрыв его веки.
Не знаю, возможно, именно поэтому я сейчас спокойно обедал в каком-то метре от него — казалось, будто он просто спит, особенно, если не обращать внимания на рану под подбородком от ножа, который я упаковал в специальный полиэтиленовый пакет, и пометил, как улику. А возможно из-за холодной решимости выжить и отомстить, которая поселилась у меня в груди, как только я увидел мертвого офицера, и, словно ледяными щупальцами, охватила мой разум, заставляя мыслить трезво, и ровно, сохранять спокойствие, не позволяя скатываться в сопливые истерики, и причитания о превратностях жизни. Особенно в те моменты, когда я первый раз в жизни использовал инструментарий из сыскного ларца (обычный, небольшой кейс, но название мне нравилось, красивое, всё же есть что-то романтичное в профессии законника). Использовал впервые именно в реальном деле, так-то на практических занятиях мы и с трупами работали из городского морга, и с манекенами, так что базовые знания были, и свою работу я выполнил, как по учебнику. Вот опыта не хватало, это да, но всё, чему меня учили, я применил, хоть и толку от этого было ноль.
Вот и казалось мне, что Гусев как будто спит, устал после долгого боя, отсюда он так бледен. Кожа, словно тонкое полотно, натянулась на лице так сильно и плотно, что голова похожа на гипсовую обрубовку в рыжем с сединой парике. Все его тело, некогда могучее, навевающее мысли о древнейших былинных богатырях, сейчас имело признаки сильного истощения. Нет, всё же, это смерть забрала у него здоровый цвет кожи и весёлую рыжую игру веснушек на щеках, а все остальные изменения — результат его последнего боя, и, судя по всему, схватка была нешуточная. Петр Фадеевич использовал свою силу на полную катушку, щедро черпая резервы энергии своего тела. Какие же атаки и защитные техники он мог использовать, что его вес, на глаз, стал меньше килограмм на тридцать? Такое ощущение, что он в одиночку противостоял отделению тяжелой морской пехоты, но нет, его противником был такой же человек, как и он, только одарённый природой ещё большим индексом развития, раз капитан-лейтенант погиб.
В поисках следов схватки я облазил весь бот, применяя технику «познания», и тщательно сверяя следы силы с теми, что остались на сиденьях от моих сослуживцев, даже использовал ультрафиолетовый фонарь — а вдруг Крылов где-нибудь «пальцы» свои оставил, или каплю крови уронил в пылу схватки, да мне бы и слюны хватило, оставшейся от плевка с горяча, для доказательства его вины, но всё тщетно, ни одного свидетельства о том, что здесь был кто-то посторонний. Даже волосок, и тот не нашёлся. Аккуратный зараза, если, что и было, то он всё подчистил. Поэтому всё, что мне удалось узнать в рамках следственных мероприятий, это время смерти капитан-лейтенанта, и выходило так, что погиб он в то время, когда мы ужинали, а это окно в один час, когда в десантнике никого не было. И вот здесь был самый неоднозначный момент. Я без понятия какой индекс развития у Гусева, не думаю, что ниже тридцати пунктов, но это всего лишь мои домыслы, и коммуникатора у него нет, а значит, мне не добраться до его аварийного файла, где хранится вся нужная мне информация. Спрашивается, как всё было на самом деле?
Как мне видится, есть два варианта развития событий, либо сила у обоих противников выше тридцати единиц, тогда их битва проходила точно не в нашем транспортнике, иначе десантный отсек был бы уничтожен, это как минимум, и она бы привлекла к себе внимание. Но, тогда получается, что где-то на крейсере есть укромный уголок, где никто не только не заметил устроенной там драки, но и Крылов затем скрытно перетащил тело Гусева в десантный бот, и спокойно удалился по своим делам. Зачем? Есть и более простые способы спрятать тело, или это часть игры со мной? Типа он меня так пугает, или привет передаёт. Как бы там ни было, всё это противоречит прошлым событиям, если мой враг настолько силён, что он со мной до сих пор миндальничает? Хочет остаться незамеченным? Так одна операция по устранению Гусева превосходит все его попытки моего устранения в плане опасности раскрыть своё инкогнито, да и показывает его огромные возможности. Так что нет, если бы всё было так, то я бы точно был уже мёртв, нет у него таких сил, чему подтверждением служит и его нежелание вести бой в грузовом ангаре неделю назад. Будь он настолько мощным, не отступил бы тогда, ему четыре морпеха и подранок Гривасов были бы, как семечки.
Вторая версия — Пётр Фадеевич не настолько далеко продвинулся в развитии своего индекса, и он у него немногим выше двадцати, двадцати пяти пунктов. Тогда схватка могла произойти и в десантном отсеке, или около бота. Это могло бы объяснить почти всё: и слабость Крылова на нашей дуэли, и его отступление в ангаре, и осторожность с которой он действует, и почему тело капитан-лейтенанта здесь, и почему никто не поднял тревогу…. Но, всё равно, из общей картины выбивается два момента: я не верю, что Гусев слабее тридцати пунктов; и тогда, при отступлении, Крылов локальными щитами отводил мои пули в стороны от себя, это тоже уровень силы далёкий от двадцати единиц, вот, если бы, я палил из порохового оружия, то, да, а так….