Музыка на мгновение остановилась, музыканты ударили по струнам, и Дарион вздрогнул, услышав знакомый напев. Началось! Вот оно! Гудцы и барабаны дружно грянули звончатую дробь, слова сами собой всплыли в памяти, руки приподнялись, ноги сделали первые быстрые шаги на середину зала. Воткнутых в землю ножей не было, и Дарион танцевал так, как двести лет назад на балах - по клеткам пола, не наступая на швы между плитами камня.
- Кто своей торгует честью,
Пропадет с деньгами вместе.
Тем, кто нашу честь задел,
Назначает нож предел.
Голос Дариона легко перекрыл звуки музыки, шпоры зазвенели, каблуки застучали, и теперь ни у кого не могло остаться сомнений – это была именно звончатая дробь! Неуместная, запрещенная и попирающая все требования приличий! Десятки раз Дарион выходил вот так на середину зала и отбивал всю дробь от начала до конца, начав первым и кончая последним, но теперь он должен был танцевать как никогда в жизни. Только он мог раскрыть и остановить огненного врага, и собирался сделать это прямо сейчас. Ожидание закончилось, сомнений не осталось, волнение ушло – это было как в бою, когда ты уже не властен над судьбой, и должен только сделать все, что можешь.
- Слову кто цены не знает,
Понапрасну жизнь теряет.
Кто в бою, как лист дрожит,
От меча не убежит.
Гости разом повернулись к нарушителю приличий, а потом так же быстро устремили взгляды на короля. Добавив еще по два удара к каждому развороту, Дарион повернулся лицом к трону. Его величество Ригидон и все королевское семейство, округлив от удивления глаза, смотрели на него, как на чудо природы, даже князь Питворк забыл о своей всегдашней рассеянности и заулыбался весь рот. Что он, звончатой дроби не видел у себя в охране? Король одобрительно кивнул головой, прихлопнул рукой по подлокотнику трона, и тут же на середину зала выскочили и пошли выделывать коленца вслед за Дарионом два молодых парня в мундирах всадников. За ними пристроился в цепочку пехотный сотник, за сотником – франт шелковом кафтане, а последним - дознаватель Тераль, краснеющий, как девица на первом балу. Дамы принялись хлопать в такт, почтенные господа на лавках подпевали, кто-то притоптывал, кто-то стучал тростью по полу. Драконы хлопали крыльями, а папаша Полдис разошелся так, что принялся хлопать хвостом, и девушки в бальных платьях с визгом отскакивали от бурного проявления его пылких чувств.
- Кто врагу покажет спину,
Тех мы лупим, как скотину.
Кто друзей в беде забыл,
Тот покинут, как не жил.
Цепочка становилась все длиннее, меднобокие святоши беспокойно шевелились на своих местах, но ни у кого не пробежали по хламиде искры, никто не шагнул вперед и не возмутился. Еще терпят, но что делать, когда не вытерпит тот, кто нужен? Ни Дарион, ни Тераль не подумали о том, что королю его гостям могли наскучить нудные балы и неспешные танцы под присмотром медных боков. Все знали звончатую дробь, все хлопали, и танцоры, вышедшие на середину зала с согласия короля, сейчас окажутся в сердце сражения. А если сражения не будет, если они с Тералем ошиблись? Нет, не может быть! Враг не выдержит, он обязательно придет, чтобы действовать до оглашения нравственного определения, и он непременно выйдет из себя, увидев звончатую дробь во дворце!
У открытых в сад дверей мелькнул золотистый отблеск. Мерцание хламиды или язык пламени? Дарион мыслью вырвал нож из ножен так легко, будто всю жизнь только это и делал, поставил на перекрестие швов между плитами и пошел с тройной дробью вокруг ножа.
- Кто за дело не в ответе,
Мало будет жить на свете.
Кто товарищу соврет,
Честной смертью не умрет.
Все быстрее играла музыка, громче гремели каблуки, и все ярче сверкало пламя у входа. Да там не один святой брат, там целый отряд, не меньше трех десятков, и пылают они так дружно, как будто кто-то один внушает им! Неужели получилось? А ну-ка, еще пару ножей, забрать у всадников! Дарион подхватил мыслесилой чужие ножи, поставил в ряд и начал описывать петли вокруг них. Хорошо работает словокамень, только бы его хватило до конца бала! Всадники зазвенели шпорами, повторяя замысловатые петли.
- Кто своей торгует честью,
Пропадет с деньгами вместе.
Тем, кто нашу честь задел,
Назначает нож предел.
Огонь поднялся над толпой святых братьев и заметался языками над головами гостей.