Они вышли на крыльцо. Первоучитель уже сидел за столом под златоцветами, где ученый брат Неско наливал гостям вино из большого кувшина. Как бы не напоил Первоучителя допьяна, где тогда брать поручителя для обжигания? Но с другой стороны, это же свадьба! И как хочется сплясать под настоящую музыку, а не под гудец сотника Рейта! Дарион вывел Нарику за ворота и остановился у лавки, на которой музыканты свистели в дудки, звенели струнами гудцов и распевали полупьяными голосами.
- Кабы мы живали сами
Да на небе вверх ногами
Мы бы по морю ходили
Да по полю бы поплыли!
Эй, пей, не зевай,
Да вина подливай!
Песня была та же, что и двести лет назад, но танцевали под нее совсем не так, как прежде. Дарион огляделся - никто не кружил вокруг себя девушку в «вертушке», не стучал каблуками в «трех шажках» и не поднимал подругу на руках, как раньше в «рошанской двойке». Что они тут такие скучные, разучились плясать или сил ни у кого нет? Он сам на лугу возле Нагорной крепости учил всех по-старому, неужели времена так меняют свадебных гостей? Ну что это за топтание по двору - два шага влево, два вправо, как будто боятся толкнуть кого-то! Так разошлись бы по улице, если тесно! У ворот два юнца, от которых разило вином, как от бочки, толкали друг друга локтями.
- Сейчас я приглашу эту, высокую!
- Она с парнем, а ты меньше нее на полголовы!
- Парень забор подпирает!
Этот пьяный олух придумал звать Нарику на теперешнюю скучную «двойку», а старшина Дарион будет подпирать забор? Ну уж нет! В прежние времена, если он приводил свою пару с собой на бал, то танцевал с нею все танцы! И Нарику он учил сам, по-старому, сейчас они покажут, как надо! Вот сейчас начнут «двойку»… Есть! Разворот, руки на тонкой девичьей талии, и вперед!
- Что ты делаешь, Князь-под-горой? Я же не умею танцевать!
- Умеешь, я помогу!
Пусть не трусит, у нее к танцам настоящий талант, а то как бы она, выдержав скорбные огненные дни по отцу, всего за две осьмицы выучилась танцевать «двойку» и «вертушку»? Теперь она даже на ноги ему не наступает - если он, конечно, за этим следит.
-Нет вернее дружбы нашей,
Пира нет без братской чаши,
Нет веселья без вина –
Пей до дна!
Ну, вот она и забыла, что не умеет - глаза прищурились от смеха, щеки разгорелись, так бы теперь и расцеловал ее при всех! Гибкая, быстрая, с теплыми ловкими руками – разве можно такую отпустить? А теперь – взяться покрепче, закружить ее вокруг себя, и вверх, на вытянутые руки! Танцоры охнули, расступились, Нарика взвизгнула от неожиданности и едва не потеряла туфлю. Только бы не уронить до конца песни, только бы удержать! А теперь вниз! Все зашумели, захохотали, а барабанщик так саданул по своему инструменту, что чуть не порвал его крепкую многоноговую кожу.
Дарион отбежал вместе с Нарикой к забору и стоял, чувствуя под рукой теплое плечо, а на лице - прядку ее волос, пахнущих светосборами. Свадебные гости шумели и толкались, над головами летали разноцветные плоды. Что-то красное мелькнуло перед лицом, и Дарион, не глядя, схватил плод свободной рукой. Златоцвет! И кидали не просто так, а именно в него. Что другие с ними делают? Пробуют? Дарион откусил от златоцвета, Нарика ловила каждое его движение, будто чего-то ждала. Златоцвет был в точности такой, как двести лет назад возили из Когета – жесткий, но душистый и очень сладкий, такой нельзя было есть в одиночку!