Выбрать главу

Тальбот Рид

Старшины Вильбайской школы

I

СТАРЫЙ СТАРШИНА

В Вильбайской школе происходит что-то необыкновенное. Английский флаг гордо развевается над старой, обвитой плющом школьной башней; классные пусты; издали доносятся звуки оркестра; вдоль большой лужайки, именуемой на школьном наречии «главной площадью», тянется двойной ряд экипажей; старуха Голлоп, продавщица сластей и фруктов, совсем захлопоталась; воспитанники бегают на свободе, одни во фланелевых куртках с бантами на рукавах, другие в праздничных костюмах; многие ведут под руку своих сестер или кузин, присутствие которых придает еще больше оживления.

Но из всех юных вильбайцев, празднующих сегодняшний день, самый торжественный вид у маленького Кьюзека, воспитанника из отделения мистера Вельча. Величаво выступает он рука об руку со своим отцом, мистером Кьюзеком, капитаном королевского флота. Со дня своего поступления в Вильбайскую школу Кьюзек надоедал всем и каждому бесконечными рассказами о своем отце, «капитане королевского флота», и теперь, когда он имеет наконец возможность показать товарищам своего знаменитого отца, он не помнит себя от гордости. Он стремится вперед, точно маленький пароходик с большим линейным кораблем на буксире. Ему так хочется поскорее похвастаться на «главной площади», что он даже забывает отвечать на вопросы отца.

Капитан Кьюзек, кроткий, добродушный человек, покорно следует за своим путеводителем. Он рад, что видит сына таким веселым и счастливым; рад и тому, что сознает себя причиной его радости. Правда, отправляясь в Вильбай, он не знал, что попадет на празднество; он рассчитывал только повидать своего Гарри и посмотреть школу, в которой он учится. Поэтому он был очень удивлен, когда оказалось, что его самого будут показывать. Но ему жаль огорчать мальчика, и он ни словом не намекает на то, что предпочел бы попасть в школу в менее шумный день.

Между тем Кьюзек-младший тащит отца мимо здания школы к «главной площади» и при этом ни на минуту не замолкает.

— Вот это отделение мистера Вельча, наше отделение, — трещит он, указывая отцу на правое крыло длинного здания. — В середине — отделение мистера Паррета, а налево — директора. В саду на старых вязах пропасть грачиных гнезд, только Падди не позволил нам лазать за ними.

— Кто такой Падди? — спрашивает отец.

— Падди? Это директор Патрик, — отвечает сын таким тоном, точно хочет сказать: «Неужели это не ясно?» — Ты увидишь его на площади — и его, и директоршу, и…

— Что это написало над той дверью? — снова спрашивает капитан, указывая на герб над подъездом.

— Не знаю. Какое-то латинское изречение… Однако, папа, нам надо спешить, а не то мы прозеваем «препятствия».

— Что это за «препятствия»? — с недоумением спрашивает капитан; он так долго был в море, что успел отстать от новейшего школьного словаря.

— Это такая игра. Сегодня у нас две большие игры: «препятствия» и «миля», и в обеих против нас Раусон, член Лондонского клуба спортсменов. Он нарочно приехал из Лондона, чтобы участвовать в наших играх. Но я стою за Виндгама: он отличился на мартовских бегах; теперь он в выпускном классе…

— Виндгам — воспитанник Вильбайской школы?

— Да. Он у нас во всем первый. Сегодня его последнее торжество, потому что завтра он выходит из школы… Ну что, братцы, начались «препятствия»?

Это обращение относится к двум мальчикам, которые бегут к ним навстречу; добежав до них, мальчики останавливаются. Кьюзек-сын продолжает:

— Кстати, это мой отец, он только что вернулся из плавания.

Мальчики, одетые во фланелевые куртки и легкие башмаки (костюм для бега), застенчиво раскланиваются с важным посетителем, видимо не зная, бежать ли им дальше, или подождать.

— Должно быть, и вы участвуете в играх? — ласково спрашивает капитан, оглядывая их костюмы.

Он не мог выбрать более удачной темы для разговора. Мальчики мгновенно оживляются.

— Как же, мы участвуем в беге для младших, классов, всего в сто ярдов, — отвечает один из них. — Вы поспели как раз к последнему кругу. В первом круге победа осталась нерешенной между мной и Ваткинсом. Нас бежало трое: Ваткинс, Фильберт и я. Фильберту дали пять шагов вперед — и, по-моему, совершенно несправедливо. Не правда ли, Тельсон? На мартовском беге он прибежал вторым после меня. Нас следовало поставить рядом. Но я все-таки перегнал его и прибежал вместе с Ваткинсом. а Тельсон прибежал вторым в своем круге!

— Я думал, что прибегу первым, но этот медведь Уэс чуть не сбил меня с ног, и я отстал, — замечает Тельсон.

— А теперь победа колеблется между нами двоими, — продолжает первый мальчик, по фамилии Парсон, — нам дано пять шагов вперед против Ваткинса; все же остальные не опасны, так что победа будет или за мной, или за Тельсоном.

— Я готов держать пари за тебя, дружище, — говорит великодушный Тельсон.

— Ну, не знаю. Ты бегаешь не хуже моего, — возражает Парсон.

— Все зависит от того, как я начну. Гулли отвратительно командует; он всегда сбивает меня с толку. Не понимаю, отчего бы не командовать Паррету.

И мальчики бегут дальше, совершенно позабыв о своем товарище и его отце и, очевидно, вполне убежденные в том, что все эти флаги и банты красуются единственно в честь «бега для младших классов», в котором оба они участвуют. Капитан Кьюзек с улыбкой провожает их взглядом и спрашивает сына:

— Гарри, кто эти мальчики?

— Это не из моего отделения, это «мартышки», — отвечает Гарри презрительно.

— Я хотел бы посмотреть, как они будут бегать.

Но Кьюзек-младший вовсе не намерен тратить время на такие пустяки, как бег учеников младших классов, а так как они уже дошли до «главной площади», кишащей праздничной толпой воспитанников и гостей, то ему легко избежать ответа на высказанное его отцом желание.

Очевидно, «главная площадь» только что была свидетельницей какого-то важного события. Все общество толпится за веревкой, натянутой на кольях вокруг лужайки. Воспитанники, учителя, гости — мужчины и дамы — смешались в одну пеструю движущуюся толпу, так что даже юный Кьюзек, несмотря на всю свою ловкость, останавливается в затруднении, куда и как провести ему отца. В беседке играет музыка; издали, со стороны палаток, слышно дружное «ура», а вокруг стоит такая оглушительная болтовня и смех, что бедный капитан перестал понимать, где он. Он очень желал бы засвидетельствовать свое почтение как директору Патрику и его жене, так и наставнику, в отделении которого находится его сын. Хотелось бы ему также посмотреть на бег для младших классов, но сегодня он не имеет своей воли, он должен делать то, что ему скажет Гарри.

Между тем Гарри поминутно окликает в толпе своих знакомых и каждому из них объявляет, что к нему приехал отец. Но все его знакомые заняты, и представление ограничивается тем, что вежливый капитан дружески кивает всей толпе вообще, потому что при всем желании не может различить, которые из окружающих их молодых лиц принадлежат к друзьям его сына. Вдруг Гарри хватает за рукав одного мальчика:

— А, Пиль, это ты! Я тебя искал. Вот отец.

— Как поживаете, капитан? — спрашивает мальчик.

Он слышал уже от Гарри, что сегодня должен приехать его отец, и заранее приготовил приветствие, каким встретит такого важного гостя, как капитан королевского флота.

Капитан улыбается и собирается вступить в беседу с другом своего Гарри, но это ему не удается, потому что Пиль (его полная фамилия — Пильбери) очень спешит.

— Я бегу домой за лентой, я потерял свой бант. Но я еще успею вернуться к «миле», — говорит он.

— Разве «препятствия» уже кончились?

— Давно!.. Где же вы были? Знаете, кто взял приз?

— Нет! Кто? — спрашивает Гарри с нетерпением.

— Виндгам. Не можешь себе представить, какое было торжество! После третьего препятствия в круге оставалось только пятеро: Виндгам, Блумфильд, Гем, Типпер и Раусон. Гем и Типпер не перепрыгнули четвертого препятствия и вышли из круга. Блумфильд перепрыгнул и очутился впереди, за ним Виндгам, а лондонский спортсмен ярдов на пять позади Виндгама. Лондонский-то себе на уме: он не спешил, потому что берег силы для пятого препятствия… Пятое препятствие все трое перепрыгнули почти разом, но Блумфильд споткнулся и упал. Если бы ты видел, Кьюзек, что было после этого! Лондонский воображал, должно быть, что возьмет приз шутя. Как бы не так! Виндгам не отставал от него ни на шаг и после шестого препятствия обогнал его на целый ярд и добежал до цели первым. Не правда ли, великолепно? Ну, однако, мне надо бежать… Увидимся на «миле»!..