Он молчал почти все шестнадцать часов, пока вел машину от старта и до середины маршрута, молчал и сейчас, откинувшись на сиденье и уставившись в прыгающее большое и красное солнце. Он великолепно прогнал свою часть маршрута, старая машина в его руках делала чудеса, и сейчас брат ни в чем не уступал ему, но оба они не смели радоваться заранее.
Ведь не раз они уже радовались, а потом все шло наперекосяк. И сейчас это могло случиться. Впереди их ждал подъем на вершину Столетова — момент, когда гонщики выходят из борьбы, предоставляя слово моторам своих машин. Здесь братья всегда терпели неудачу. Вот и на этот раз — стоило им миновать первые повороты подъема, как в зеркале показался растущий силуэт «вартбурга».
— Двадцать четвертый нас догоняет, — сказал старший брат.
Младший промолчал, только бросил взгляд назад и вытащил из кармана сигареты. Как сабля блеснув над асфальтом, бампер атакующего «вартбурга» рассекал их надежды, а решетка над ним, похожая на раскрытую пасть чудовища между огромными глазами-фарами, готова была проглотить с таким трудом завоеванную разницу во времени. Вслед за «вартбургом» показался еще один автомобиль, «фиат» номер тридцать четыре, который столь же яростно шел по их следу. Через несколько минут братья уже видели эти машины впереди, а немного погодя их обогнали две «шкоды» — они пронеслись мимо со страшным воем, почти одновременно, словно сцепившись в смертельной схватке. И еще семь-восемь машин обошли их до конца подъема.
Теперь начинался спуск, а это было их стихией. Для спуска не нужна мощная машина. Только смелость и ловкость, и еще врожденное чувство движения, как считали специалисты. Поэтому с самого начала спуска старший брат буквально сросся с рулем и педалями и казался уже частью машины или, точнее, она казалась частью человека, и по его осунувшемуся, посеревшему от бессонной ночи лицу младший понял, что брат сейчас превзойдет самого себя. Ведь в этой схватке речь шла не только о проигрыше или победе в ралли…
Смертельная опасность подстерегала за каждым поворотом, кровь и смятое железо, огонь — все это они видели; бывали моменты, когда они в душе желали этого другим, а другие — им, такова была игра, и чем отчаяннее проявлялся затаенный в каждом страх, тем сильнее рвались наружу смелость, риск и мощное желание побед, хотя бы и спортивных. Оно было магией автомобильных гонок, криком укрощенного железа, тонкой границей между стоном и восторгом, песней и плачем, волей человека переплетенными в одну нить.
Вскоре братья догнали и обогнали «вартбург». Потом позади остались обе «шкоды», которые, так и не разрешив спора, все еще продолжали ехать, словно привязанные одна к другой. Но остальные машины пока оставались впереди…
Когда они миновали последний поворот долгого и головокружительного спуска, младший брат ущипнул старшего за шею, что означало восхищение его великолепным вождением.
— Теперь все в порядке, — добавил он. — Нужно беречь машину.
— Да, — ответил старший, — раскури мне сигарету.
Младший закурил две сигареты, одну из них подал брату и сказал:
— Я спокоен. Но машину нужно поберечь.
— Что ты предлагаешь? Остановиться у дороги и накрыть ее брезентом?
Младший понял, что сейчас вспыхнет ссора, надвинул кепку на глаза и, как можно удобнее развалившись на сиденье, снова погрузился в молчание. Потому что ссора всегда садилась в машину вместе с ними; едва заметная, но упорная и навязчивая, она сопровождала их в каждом соревновании, а после новых и новых поражений становилась все острее. Кроме того, разговоры требовали внимания и энергии, а их нужно было тратить только на точное и быстрое преодоление километров. Сегодня братья занимали отличную позицию, и если бы им удалось продержаться в таком темпе оставшиеся несколько часов, они могли бы рассчитывать на одно из призовых мест…