Дико чувствовал себя так, будто на душе у него тяжеленный камень — он ведь уже испытал на себе, как это горько и обидно, когда тебя прогоняют, особенно если ты к этому совсем не готов. Волнение ребят передалось и ему, и он едва мог говорить. Как помочь им пережить это? Как смягчить удар?
— Я читаю список… — глухим голосом, еле слышно Дико прочитал список как пономарь, не останавливаясь, без передышки. Стояла гробовая тишина.
— У меня все… — И, быстро сложив список, сунул его в карман.
Все продолжали молчать. Избранники не смели взглянуть на остальных. Через несколько минут не попавшие в список стали тихо, молча, понурив голову, откалываться от группы и покидать зал. Дико надеялся, что все наконец позади и можно вздохнуть свободно, и в это самое время перед ним вырос Вачков, тоже отстраненный.
— Ну ладно, все понятно, — процедил он мрачно. — Но почему мы не можем тренироваться отдельно? Один день те, — и он резко выбросил руку в сторону Чоки, Асена и других счастливчиков, — а другой день — мы! Что мешает и нам заниматься под вашим руководством? А Шопов пусть возится с девчатами…
Дико мучительно искал ответа, хотелось объяснить, что на две команды у него не хватит ни сил, ни времени, что и с одной будет много работы и подчас надо будет тренироваться каждый день, включая выходные… Но пока он раздумывал, Вачков злобно взглянул на него, повернулся на каблуках и заспешил к выходу, бормоча себе под нос, но достаточно громко, чтобы все слышали:
— Понятное дело! То же мне — тренер! Зачем тогда его брали, этого тренера?!
Дико был уверен, что начальство обязательно прореагирует на его решение, и довольно быстро, — так и случилось. Во время первой же тренировки появился Цачев и еще от двери поманил Дико к себе:
— Товарищ Диков, можно вас на минутку?
Дико перешагнул через белую линию, и вместе с Цачевым они удалились в угол, сопровождаемые любопытными взглядами ребят. Цачев начал без предисловий.
— Не сердитесь на меня, но это разделение мне совсем не нравится. Я глубоко убежден в честности ваших намерений, но как бы вам это сказать… мне кажется, будет неправильно, если мы оставим в стороне столько людей только потому, что они не очень перспективны. Ну, сейчас у них не идут дела, но если с ними поработать, то через какое-то время… Ведь есть еще много возможностей, до соревнований далеко — почему не определить состав команды перед самыми играми? — Тут Цачев даже голос повысил: — Не будет ли ошибкой с нашей стороны отталкивать так много людей, которые хотят, хотят — понимаете, хотят! — заниматься спортом, а что может быть лучше этого?!
Дико выслушал секретаря внешне спокойно — он знал, что на него смотрят во все глаза, — но слова Цачева не могли не взволновать его, по сути, сейчас решалась судьба его работы здесь.
— Вы должны меня понять правильно, товарищ Цачев, — начал он тихо, но все больше и больше распаляясь. — Как я могу одновременно работать с двадцатью ребятами, если среди них многие отстают порядка на два-три от других? О ком я, по-вашему, должен думать, на кого обращать внимание прежде всего? Я пришел сюда с целью создать хорошую команду и верю, что мне это удастся, если, конечно, вы согласитесь со мной. Но если вы не дадите мне работать так, как я считаю нужным, тогда ничего не выйдет, честное слово — тогда я ничего не могу сделать!
Цачев, глядя в пол, по привычке одернул отвороты пальто. Когда он поднял голову, синие глаза были строги и серьезны.
— Думаю, что понял вас, — медленно промолвил он ровным голосом. — Но все-таки, по-моему, рано еще производить такие перемены. Ну, пусть мы немного потеряем в качестве, зато сохраним сердца молодых людей и сделаем баскетбол любимым видом спорта на нашей фабрике. А если поступим иначе…
— Я не совсем согласен с вами. Мы по-настоящему завоюем сердца рабочих, их уважение и любовь только в том случае, если создадим команду, которая добьется победы и встанет в один ряд с «Академиком», «Ударником», армейцами! А для этого вряд ли нужно и возможно работать со всеми желающими. Так я думаю. И я убежден, что если вы примете мое предложение, наша фабрика станет чем-то вроде малого баскетбольного центра!
— Не знаю, — тихо промолвил Цачев. — Это как-то очень необычно для нас. Просто у нас никогда не было такой ситуации, и мы раньше над этим не задумывались. — Цачев помолчал и с трудом произнес: — Хорошо, продолжайте пока заниматься с вашим… — (Он подчеркнул это слово особым, неприязненным тоном…) — составом, а мы еще вернемся к этому вопросу и поразмыслим…