Следы на снегу. Должен пройти еще кто-то, для того чтобы следы превратились в дорогу.
Ветер, снег — и вот уже нет следов.
Только едва заметные впадинки — то тут, то там — следы памяти на скалистом челе.
Все в мире — следы на снегу.
И эти мои строки на белой пустыне бумажного листа, которые я пишу в поисках неведомого, всего лишь — следы на снегу.
Совсем свежие следы. Девушка бежит, запыхавшись.
Опоздала! Упустила нечто более значимое, чем сама жизнь. Успеет ли она догнать остальных?
Там, в лощине, съежился домик. Голубоватый дым подпирает небо, словно основа спокойствия, тепла, уверенности. Но девушке не нужно ничего этого. Она бежит покоя, как пожара.
Сторож выходит из двери, окликает ее:
— Эй, давай обратно! Не догонишь их!
Эхо придает его голосу оттенок заклинания.
Ошеломленная Дара останавливается и прикладывает ладони горстью ко рту:
— Дальше?
А в ее голосе, не соразмеренном с расстоянием, ощущается напряженность.
— Давай обратно! Погода портится! — пугает ее сторож.
Дара поворачивается, словно расспрашивает снег… Вот она различила следы и бросается вперед… Еще не поздно…
Поскользнулась, выпрямилась, снова побежала…
— Давай обратно! Слышишь?! — Эхо сердитого оклика преследует девушку, будто гончая, хватает за пятки, тянет назад.
Но она вырывается и продолжает путь. Ей знаком такой вид помощи: предупреждение. Сторож сделал свое дело и теперь может уйти к себе в тепло с успокоенной служебной совестью.
А девушку его суровый оклик пугает больше, чем страшные горы. Она стремится вперед.
Тонет в снегу… Учащенное дыхание в белом безмолвии…
Следы влекут все выше… Уже с трудом она различает их…
Останавливается на миг, снова прикладывает ладони к губам:
— Э-эй!
Эхо — тонкое, протяжное… Голос горы? Или наконец-то откликнулись друзья?
Ей самой странно это ускорение шагов… Она бежит…
Нет, ответный оклик… Далекий… как сквозь сон… Слуховой мираж?
С новыми силами — вперед…
Шаги догоняют… Кого-то или что-то?
Ты думаешь, что там, без тебя, происходит что-то важное.
Другие уже впереди. Обогнали тебя.
Им, должно быть, весело.
А тебе обидно до слез.
Ты поднялась рано, но в душе горчит ощущение, будто упустила самое лучшее, самое свежее утро в своей жизни.
Им так интересно идти.
Ты отстаешь. Они уже далеко. На вершине.
А ты все еще внизу.
Земля перед ними — как на ладони. Земля принадлежит им.
А у тебя ничего, кроме упорного стремления догнать.
Твой обитаемый мир — только там, в кругу их голосов, их шагов. Вне этого — хаос, бездорожье, неприглядность.
Твое крохотное человеческое одиночество! Оно больше гигантского одиночества горной вершины.
Они!.. Их жизнь предельно наполнена.
Твоя — опустошена.
Они забыли о тебе. Они могут и без тебя.
А ты не можешь без них.
Ты — лишняя. Тебя — нет.
Ты пытаешься догнать не их, а саму себя.
Даже укоряя, высмеивая, отталкивая тебя, они подтверждают, что ты жива, что ты существуешь!
Они — МЫ. Ты одинока, ты — Я.
Они — вместе.
Ты — ничто без них.
Мы, группа, — существо особое.
Мы почти не думаем о тебе, наказывая тебя за опоздание и отсутствие.
Если бы мы обсуждали твой случай, это было бы еще бо́льшим наказанием для тебя. Ты знаешь…
Сейчас, когда мы далеко от тебя, ты вдруг видишь нас, всех вместе, открываешь нас для себя.
Мы движемся цепочкой, один за другим. Покорители высоты. Попробуй догнать нас!
Ноги, обутые в прочную обувь, оставляют крупные отпечатки на свежевыпавшем снегу. Шагаем вперед — цепочкой, — выдерживая определенное расстояние, — один за другим. И каждый углубляет след того, кто прошел впереди.
Твое место уже занято. Занято другим. А если ты утратила свое место здесь, в цепочке, где же твое место в мире?
Туго набитые рюкзаки еще не давят плечи. Молодые лица раскраснелись от жизнерадостности. Румянец согревает нас.
Мы — одна кровь. Ты не сможешь смеяться, пока не догонишь нас. Отторгнутая от притока сильной нашей крови, ты остаешься пугливой и бледной.
Нами завладело горное притяжение, обратное земному, — не вниз, а вверх. А быть может, это древнее стремление — противопоставить себя извечной земной тяге.
Снег очищает наши души.
Расправляем плечи — на свободе…
Чувство первооткрывателей опьяняет нас. Снег дышит первозданностью.