Вот сейчас мимо них пройдет Андро. Только двойной парок от их дыхания выдает то, что они вместе, — так тесно они прижались друг к другу. Андро приближается к ним, словно к костру, пылающему среди снегов. Ему хочется взглядом впитать хотя бы частицу связующего этих двоих тепла.
Оператор неуклюже впивается кошками в лед, пытается твердо держаться на ногах. Ему обидно: нельзя разглядывать пейзаж, надо глядеть под ноги.
В хмури утра природа затаила бесчисленные оттенки, предупреждающие намеки, знаки. Вот наморщенные лбы холмов. Под грузом облаков сгибаются горные цепи. Плохая примета. Скоро снег пойдет. Тени наплывают друг на друга. Хребты гор встают перед нами немой угрозой.
Но мы не оглядываемся. Мы не желаем признавать этого существующего рядом с нами мира, с его суровыми, не подвластными нашей воле законами.
Каждый из нас видит только плечи впереди идущего. Только у того, кто прокладывает первопуток, свободно перед глазами. Но и он не смотрит по сторонам, не оглядывается назад. Только вперед — вниз под ноги и вдаль — к вершине, увитой тюрбаном туч и туманов. Он не прислушивается к многозначительным шумам природы, а только к шагам своих друзей: держим ли мы темп?
Дружный наш шаг пролагает путь в безлюдии.
Нет пути назад, нет выбора.
Только вперед.
Дразня смерть, мы шагаем навстречу ей.
Асен мыслит все более напряженно. В мышлении для него — органическое сопротивление холоду. Есть у него идея-фикс: разгадать, что же движет группу, что ее сплачивает? Внезапно ему показалось: нашел! Пульс ускоряется, ему становится теплее.
Группа людей — это строго функциональная система: место определяет поведение и характер каждого, а не наоборот. Вот пришла твоя очередь прокладывать первопуток, и на тебя тут же налагается непреклонный характер лидера, хотя в середине цепочки ты можешь быть слабым, сомневающимся. Каким бы ни был человек, но заняв место впереди, он приобретает твердость вожака, хотя бы и был полной его противоположностью. А тот, кто только что прокладывал первопуток, теперь движется в хвосте, усталый, изнуренный и автоматически приобретший черты самого что ни на есть рядового члена группы, голова которого гудит от сомнений, колебаний, критических замечаний…
Теоретик группы, Асен старается все объяснить и мысленно продолжает спор с Деяном:
— Я все-таки не понимаю, почему ты не пришел?
— А я не понимаю, зачем вы пошли.
— Ты что, и вправду стареешь?
Деян отвечает загадочно:
— В системе цветного телевидения используется один недостаток нашего зрения, чтобы изображение получалось цветным.
— Что ты имеешь в виду?
— Так и во всем: нужно уметь пользоваться своими недостатками!
— Старость — самый страшный недостаток.
— Нужно уметь ею пользоваться.
— Смеяться над ней, что ли?
— Есть у нее некое преимущество.
— Опыт?
— Нет, то, что важнее опыта: сомнение.
— Потому ты нас бросил?
— Я хотел быть с вами!
— Так почему же не пришел?
Деян отворачивается:
— У старости свои тайны!
Когда мы все вместе, тяжесть распределяется равномерно.
Только плечи вожака согнуты под грузом сверхзадачи.
А нам, остальным, легче. Каждый из нас и все вместе, мы несем ответственность, и от этого равномерного распределения тяжести нам легче.
Шагать в едином строю, плечом к плечу, — большое облегчение. Особенно хорошо это понимают солдаты.
Мы почти беззаботны.
Только рюкзаки тяжелеют. Мы неприметно сгибаемся, будто с каждым шагом вверх кто-то впихивает в них по лишнему килограмму.
Земное притяжение усиливается. Мы — на другой планете, огромной, неисследованной, незаселенной.
— Рюкзак у меня, наверно, тридцать килограммов тянет! — жалуется Дара.
— Потяжелее тебя самой! — острит Насмешник.
Дара на ходу пытается, завернув руку назад, расстегнуть карман рюкзака. Ремешок не поддается. Она стаскивает рюкзак. Пальцы мгновенно коченеют.
— Подожди! — Никифор бросается на помощь.
Но она не может ждать. Обрывает ремешок. Нащупывает две консервные банки и швыряет в сторону. Полегчало. Хотя и немного.
Мы поднимаем глаза: низкорослая сосенка зеленеет бледно на снегу. И этот живой зеленый цвет мы почему-то воспринимаем как предупреждение.
С облегчением поглядываем на брошенные банки. Будто и наши рюкзаки стали полегче. Одна застряла в сплетении ветвей. Ветер пригибает сосну, и корявые ногти веток барабанят по жести.