— И Вы мне. Я тогда потерял веру в человечество.
— А, по-моему, наоборот — нашли.
— Это смотря с какой стороны смотреть!
— Если б не та беседа, Вы бы не были доцентом, а гремели котелком по зонам, а я был бы капитаном-пенсионером, сидел в занюханном ЧОПе на дежурствах.
— Полковник! Вы хотите всем присутствующим поведать о грехах моей бурной молодости?
— Отнюдь. Не вспомни Вы ту встречу, Владимир Георгиевич, я бы и не упомянул ни о ней, ни о нашем знакомстве.
Павловский шумно выдохнул, откинулся на спинку стула и стал смотреть в потолок.
— Итак, когда высказались на личные темы, предлагаю перейти к нашему общему делу! — Внезапно повеселевший полковник обвёл взглядом присутствующих. — Прошу вас высказаться о насущных проблемах. Профессор, Вам слово.
Жилин снова вскочил.
— Благодарю Вас! После визита уважаемого эээ…
Профессор посмотрел на Зиновьева, но полковник подсказал:
— Евгения Эдуардовича.
— Простите, да, конечно, Евгения Эдуардовича, мы провели несколько совещаний и составили список очевидных проблем, без решения которых даже не стоит приступать к серьёзной работе над установкой. В составлении этого перечня живейшее участие принял доцент Павловский.
Жилин посмотрел на доцента, тот продолжал безучастно разглядывать потолочные светильники.
— Я продолжу. Есть несколько серьёзных проблем, начну по возрастающей. Первая — оптика. Я полагаю, что американские оппоненты просто так её не отдадут?
— Вы правильно полагаете. Они сняли всё, что представлялось им ценным и секретным. — Полковник усмехнулся. — Но чертежи оптики, на отсутствие которых указал в первой дискуссии Владимир Георгиевич, у нас появились. Мало того, эти чертежи мы уже переслали специалистам на ЛОМО и УОМЗ. Там нас заверили, что смогут изготовить оптику в сжатые сроки, тем более, что подобные наработки у них, оказывается, уже есть!
При упоминании своего имени Павловский несколько напрягся и, как показалось Некрасову, слегка повёл ухом.
— Прекрасно! Следующая проблема — помещение. Нужно несколько тысяч квадратных метров просто на первичную сборку. У нас таких площадей нет.
— Монтировать будем прямо на месте испытания. Военные обещали всестороннюю помощь и поддержку. Они готовы предоставить даже шасси от ЯРСа, если, конечно, это нам понадобится.
Доцент глянул на полковника и стал внимательно его слушать.
— Чудесно. Затем есть проблема с механизацией самой установки: приводы оптики, зеркал и прочее. В России это не выпускают, а в Европе или Америке подобное из-за санкций не купить!
— Купим или закажем в Китае или на Тайване. Пятьдесят рублей ведро. И пусть оно хоть каждую неделю ломается, пока наши Кулибины своё не придумают или не скопируют.
Присутствующие засмеялись. Павловский улыбнулся и сел на стул с прямой спиной. Теперь он уже не отрывал взгляд от полковника.
— Далее. Бюджет. Кто будет оплачивать колоссальное энергопотребление установки?
— Те, кто её придумал.
— Но каким образом?!
— Они бизнесмены, и знают, что делают.
— Простите, товарищ полковник, ой, Юрий Николаевич! Ну какие из Гореликов бизнесмены? Борис, ну, теперь Борух, при Советском Союзе толком на машину не смог накопить, а тут затраты будут просто астрономические.
— Горелики же не одни над этой установкой работали. И без хорошего бизнес-плана им никто бы копейки не дал. Тем более, цента. Так что, установка будет окупать себя сама.
— Тогда встаёт вопрос щепетильности: прекрасно зная Бориса, как вы уговорите его вернуться в Россию?
— Его не надо будет уговаривать. Он скончался.
Жилин уставился на полковника.
— Когда?
— Неделю назад.
— Ковид?
— Инфаркт.
— Упокойся с миром! — дрожащим голосом сказал профессор и неумело перекрестился.
Павловский покосился на коллегу — за тем особой набожности никогда не замечалось.
Некрасов выдержал некоторую паузу и произнёс:
— Теперь осветите главную проблему.
— Да-да, конечно. — Профессор вытер лоб платком и печальным голосом произнёс. — А главная проблема, решения которой мы не находим, это энергоснабжение! Я, некоторым образом, знаком с генерацией электроэнергии в России, свободных мощностей нет и не предвидится. Даже если мы методом ударной комсомольской стройки возведём на БАЭС пятый энергоблок, на это уйдёт четыре года! Никто столько ждать не будет.
— А почему обязательно Россия?
— Не шутите так, Юрий Николаевич, не в Иран же мы поедем!