— Включить форсаж, — приказывает Калганов.
— Выполняю, — отвечает летчик.
— Разворот на курс девяносто пять, увеличить скорость…
Разворот заканчивается точно на курсе цели. Дистанция расчетная. Летчик докладывает, что цель обнаружил.
— Уменьшить скорость на пятьдесят, — предупреждает Калганов.
— Понял, — слышится короткий ответ. На экране индикатора быстро сближаются два светящихся пятнышка.
— Закончить атаку, — командует штурман.
— Атаку закончил, — передает летчик, отходя от цели.
Калганов наводит второго. Повторяются все манипуляции наведения, но уже с учетом изменений воздушной обстановки.
Вторая атака выполнена, истребители идут на посадку. Калганов устало вытирает крупные капли пота.
— Лучше бы сам перехватил, — говорит он, — не могу спокойно наблюдать, за каждого переживаю. Хорошо, что характеры их знаю: одному — только успеешь дать разворот, как он уже выполнит его. А другой любит помедлить…
— У ваших соседей все наведения с большим отставанием получаются, — обращается ко мне Покрышкин. — Разворот начинают, кажется, точно, а выходят из него далеко от цели.
— Они, товарищ генерал, скорости не учитывают, — объясняет Калганов. — Дело в том, что при сближении с целью и выходе на ее курс истребитель летит как бы по гипотенузе, а бомбардировщик — по катету. Так вот, если перехватчик не будет располагать необходимым запасом скорости, то обязательно отстанет и после будет долго догонять цель.
— Вот вы и расскажете все это другим штурманам, — говорит генерал Калганову. И, повернувшись ко мне, добавляет: — Обязательно пришлю к вам штурманов.
С аэродрома уехали далеко за полночь. Еще долго беседовали в гостинице: комкора интересовали многие детали, подробности подготовки летчиков. Он предупредил, что предстоят большие авиационные учения, надо к ним готовиться.
Утром из-за тумана полеты начались с опозданием. Когда остатки его унесло ветром, мы с Покрышкиным сели в двухместный самолет-спарку.
— Разрешите запуск двигателя? — запрашиваю по радио.
— С запуском подождать, — отвечает руководитель и бежит к нашему самолету. — Товарищ генерал, вас срочно к телефону, — докладывает он.
Покрышкин расстегивает ремни, снимает парашют и направляется к телефону.
«Что-то случилось», — мелькнула неприятная мысль.
— Девятьсот первый, вам вылет отставлен, — слышу в наушниках.
Оказывается, пока мы ожидали погоду, у соседей взлетел разведчик. Когда он, возвращаясь, шел на посадку, аэродром закрыло волной тумана и самолет, проходя над деревней, зацепил плоскостью за трубу.
Покрышкин тотчас улетел к соседям. Провожая взглядом его самолет, инженер полка задумчиво проговорил:
— Четверть века в авиации и не перестаю удивляться летчикам: один гибнет, другой тотчас взлетает, без раздумий и, кажется, без страха…
— Товарищ командир, разрешите узнать, на какой час готовить самолет, — вдруг слышу голос Ткачука.
— Откуда вы здесь, товарищ Ткачук? — спрашиваю в недоумении.
— Приехал на попутных. Вы же шасси выпускали аварийно. Пришел домой, рассказал жене и начал собираться в дорогу. Думал, будет останавливать, а она сама говорит: «Правильно решил, поезжай. Когда ты заболел, командир к тебе в госпиталь приезжал, всех врачей на ноги поднял, поезжай ради бога». Пока ехал, весь самолет в памяти разобрал и собрал, все думал, что бы могло случиться? Сейчас машина исправна, все в порядке.
— Через час вылечу, а вы после моего взлета на «як» садитесь, он летит на наш аэродром.
— Вот это настоящий техник, — глядя на удаляющегося Ткачука, сказал Журавлев. — Я было хотел его сегодня по телефону поругать за подготовку самолета, а он сам тут как тут. Не повернулся язык делать ему выговор, тем более, что шасси не по его вине заело.
Через несколько часов я был уже на основном аэродроме. В штабе меня ждали очередные дела, которых опять немало накопилось. Потом с представителями исполкома горсовета мы решали, где ставить телевизионную вышку, чтобы не мешала полетам.
В конце дня начальник строевого отдела принес на подпись проект приказа о демобилизации одного солдата по ходатайству его отца.
— Вы с ним говорили? — спросил я у начальника строевого отдела.
— Никак нет… Но думаю, возражать не будет.
— А если он не пожелает досрочно оставлять армию? Солдата нужно вызвать.
Через полчаса в кабинет вошел молодцеватый, подтянутый солдат и доложил о прибытии.