Ночью погода испортилась. С моря подул холодный ветер, на покрытые осенней грязью городские улицы посыпались снежные хлопья.
Весь следующий день мы провели в общежитии, а ужинать пошли в ресторан. Там увидели летчиков, танкистов, пехотинцев и многих других случайных гостей города. Слышались разговоры о воздушных боях, о танковых атаках, о погибших товарищах.
Отыскав свободный столик, мы с Соколовым сели и стали обсуждать дальнейший маршрут. Место для такого разговора было, правда, не очень подходящим, но перелет так волновал нас, что мы не могли не говорить о нем. Лететь предстояло над незнакомым горным районом.
Извинившись за беспокойство, к нам подсел молодой человек. Он представился летчиком, подбитым во время штурмовки. Долговязый незнакомец был в кожаном пальто, из-под которого виднелась меховая куртка.
— А на каком самолете вы летали? — спросил я. — Что-то вы мало походите на летчика.
Он сделал вид, что обиделся, но ответил:
— На новом типе, ИЭЛ-2. Знаете такой?
На слове «новом» незнакомец сделал ударение. Настораживало и его произношение: никто из наших летчиков так не называл самолет Ил-2. Мы обменялись с Соколовым многозначительными взглядами.
Сосед между тем заговорил о нашем маршруте. Как бы невзначай он спросил, где стоят штурмовые полки. Вначале мы просто отмалчивались, а потом резко заявили, что здесь об этом разговаривать не положено.
— Да что вы такие сверхбдительные? — с улыбкой возразил он. — Ведь тут все свои, вояки, ни одного штатского. Просто мне надо найти свой полк.
Наполнив вином бокалы, незнакомец предложил:
— Давайте выпьем за дружбу и пойдем ко мне на квартиру. Я с приятелями обосновался тут в одном теплом местечке.
Неожиданно Соколов вскочил и, схватив его за грудь, властно потребовал: — Предъявите документы!
На всякий случай я расстегнул кобуру и достал пистолет. Незнакомец побледнел.
— Что вы, ребята? Неужели своим не верите? Пусть бы пехота, а то ведь авиация! Я же штурмовик. Вот, смотрите, — и он извлек из кармана целую пачку бумаг.
Через зал к нам торопливо шел мужчина лет сорока пяти. Улыбнувшись во весь рот, он раскинул руки и воскликнул:
— Петя! Ты здесь? Вот счастье-то… Товарищи, сына встретил. Вы подумайте! Столько не видеться — и вдруг… на тебе. Война идет уже четыре месяца, а от него не было ни одного письма, мы с мамой так волновались…
Неожиданная встреча «отца с сыном» произвела на нас совсем не то впечатление, на которое была рассчитана. Раньше я заметил, что этот «папаша» раз пять проходил мимо нашего столика.
— Довольно играть, — оборвал я его монолог. Соколов тоже достал пистолет.
— Отвечайте во имя отца и сына, — зло сказал он, — какой разведке служите?
Нас обступили люди. Кто-то предложил обыскать «родственников». Из их карманов были извлечены новенькие «вальтеры», одинаковые ножи и документы, которым уже никто не верил.
— Будем кончать гадов, — сказал Соколов. С трудом отговорили его не устраивать самосуд и отвести фашистских шпионов куда следует.
На следующий день погода улучшилась, небо очистилось от облаков. Мы взлетели и взяли курс на Баку. Добравшись до конечного пункта, узнали, что школы здесь уже нет.
Лишь на следующий день нам выписали новые полетные листы. Стали прокладывать маршрут.
— Давай пойдем через горы, — предложил я. — Хочется посмотреть Кавказ с высоты.
Соколов согласился. Вылетать решили после обеда, несмотря на то что была десятибалльная облачность. Мы даже не подозревали, какие опасности подстерегают нас в пути.
Взлетели и вскоре оказались над районом высоких гор. Сверху нависали облака, а внизу и по сторонам торчали острые скалы.
Что делать?
Неожиданно Соколов с левым креном вошел в облачность, очевидно, решил повернуть обратно. Но мы летели вдоль ущелья, где очень трудно было разворачиваться. Я решил пробивать облака вверх, не изменяя первоначального курса. Набирая высоту, все внимание сосредоточил на приборах. Достигнув пяти с половиной километров, наконец вырвался из облачного плена. Но через некоторое время мне пришлось снова нырнуть в серую муть.
По моим расчетам, я приближался к долине. Сбавив газ, установил нужный угол планирования и вошел в облака.
Каждая минута теперь казалась вечностью. На душе стало тревожно. Ведь неизвестно, что находится внизу — равнина или горы? Высотомер показывал уже тысячу шестьсот метров, а земли не было видно. Может быть, набрать высоту и выброситься с парашютом?.. Нервы напряжены до крайности. В любой момент самолет может врезаться в скалу… Высота — четыреста метров. Облака начали темнеть — первый признак приближения земли. А вот и она.