Весь сентябрь у Веры прошел в жуткой суете: приходилось одновременно заниматься множеством самых разных дел, в основном организационного плана, но к концу месяца все же получилось эти дела хоть как-то организовать и привести в определенный порядок. А с точки зрения самой Веры главным стало то, что «вопрос с солью» на Дальнем Востоке получилось решить относительно успешно. То есть поваренную соль для употребления внутрь все еще возили с солепромыслов в европейской части страны, а вот соль техническую, необходимую для выработки хлора, начали производить на месте. Не совсем «на месте», ее теперь главным образом из Маньчжурии возили – а там ее просто в море добывали. Еще ее возили из-под Владивостока и из Кореи, и корейские поставки выглядели довольно забавно: вагоны-солевозы в тот же Ушумун везли соль, а обратно – тоже соль перевозили. Просто в Корею везли соль пищевую, чистую – а из Кореи техническую, которую в пищу употреблять было можно, но противно: в морской соли было много хлористого магния, делавшего соль горькой, но соль-то была хлоридом и хлор из нее получался ну ничем не отличающийся от хлора из соли поваренной.
Усилиями Кржижановского и Рамзина (последний спроектировал новый котел для сжигания бурого угля) в поселке Райчиха поднялась электростанция на двести мегаватт мощности (а в перспективе, причем ближайшей, ее мощность должна была вырасти до пятисот мегаватт) и, естественно, заработал выстроенный одновременно с ТЭС новый химкомбинат, полностью работающий на местном буром угле. И этот комбинат должен был производить в основном хлорвинил, потребность в котором росла не по дням, а по часам. Потому что в начале октября Вера «придумала» совершенно новую (и исключительно «перспективную») вещь: пластиковые оконные рамы. Деревянные, безусловно, были гораздо дешевле (дерево в стране вообще копейки какие-то стоило), но уже первые изготовленные на Лабораторном заводе образцы сильно впечатлили и строителей, и плановиков.
Особенно сильно впечатлился Станислав Густавович, подсчитавший, сколько топлива на обогрев жилья можно будет сэкономить. Еще впечатлился Иосиф Виссарионович, которому Вера продемонстрировала (у себя дома) уровень звукоизоляции, который обеспечивало окно с трехслойным остеклением:
– Вера, ты, конечно, штуку придумала очень интересную, и то, что при закрытом окне вообще ничего не слышно с улицы, для детской комнаты вообще прекрасно. Однако не кажется ли тебе, что для страны это будет несколько дороговато?
– Совершенно не кажется. Потому что такую раму можно будет лет двадцать вообще не красить и она за эти двадцать лет на одной краске окупится. А еще – вы просто у Струмилина спросите, какая получится экономия на отоплении. И не в деньгах спрашивайте, а в тоннах угля или кубометрах природного газа. В любом случае в нашем климате тройной остекление экономически выгодно до широты Ростова-на-Дону, это в европейской части, а уж в Сибири и на Дальнем Востоке… Так что такая рама для страны получается очень выгодной, да и стоить она – после того, как фабрики по производству нужных профилей заработают – будет копейки. Если учесть затраты на перевозку леса и его обработку, то, пожалуй, в следующем году мы сможем расходы на изготовление таких рам сделать не более, чем вдвое против деревянных.
– Но все равно ведь дороже!
– Дороже, пока дело не дойдет до первой перекраски. А еще я мужа попросила подумать насчет станков для разделки профилей под рамы, он уже что-то там в голове у себя насочинял и сказал, что на изготовление окон можно будет ставить хоть мужиков от сохи, хоть выпускников церковно-приходских школ, нужно лишь, чтобы руки у них из плеч росли, а не из задницы. Так что если принять во внимание то, что квалифицированных рабочих у нас в строительной индустрии сильно не хватает…