- Дома дворник? - спросил приятным голосом Изан Афанасьевич.
- А леший его знает, - отвечал кучер. - Мы господские.
Иван Афанасьевич продолжал путь. Навстречу к нему шел парень в красной рубашке.
- Не знаешь ли, голубчик, - учтиво сказал ему Иван Афанасьевич, - где бы найти мне дворника?
- Чего-с? - сказал, останавливаясь, парень.
- Где бы найти мне дворника? - повторил Иван Афанасьевич.
- Дворника, что ли, вам надо?
- Да, любезный, мне надо бы дворника.
- Здешнего, то есть, дворника.
- Здешнего, братец, здешнего.
- Та-ак-с... Мы чужие, - добавил хладнокровно парень и, не оборачиваясь, вышел в ворота.
Надворный советник стоял в замешательстве посреди двора и жалобно поглядывал на окна, на которых за крашеными решетками стояли банки, бутылки и всякая посуда.
В эту минуту вынырнула неизвестно откуда прямо к нему под ноги запачканная и нечесаная девчонка в оборванном платке по самые пятки.
- Кого вам надо? - запищала она.
- Дворника, милая.
- В лавочку ушел, - пискнула снова девочка.
Из окна почти подземельного жилья высунулась баба с повязанной толовой.
- Кого спрашивают? - крикнула она сиплым голосом.
- Кто здесь дворник? - сказал Иван Афанасьевич, не теряя терпенья.
- Да никак я буду, - отвечала баба.
- А хозяин-то вышедши? - продолжал догадливый надворный советник.
- Вышедши, батюшка, вышедши. Ключи-то оставил на всякий случай, коли фатеры придут нанимать, а сам вышедши, батюшка, точно вышедши.
- В лавочку ушел, - снова начала пищать девочка.
- Врешь ты, окаянная! - закричала баба. - Где опять выпачкалась? Пошла, поганая, домой! К надзирателю, сударь, пошел, пачпорты прописывать. Скоро, чай, вернется... Да вот никак и сам идет.
В самом деле, на двор вошел багровый привратник дома, с всклоченной бородой, в армяке нараспашку.
- Терентьич! - закричала баба. - Тебя спрашивают.
После этого баба исчезла в подземелье. Дворник недоверчиво взглянул на старика.
- Фатеру, что ли-с? Извольте-с. Три стоят порожние: в восемь тысяч, в три тысячи, в три с половиной.
Уступку можно сделать-с. Али дорого для вас?..
Сердце Ивана Афанасьевича сильно билось.
- Нет, - сказал он, несколько оробев и не зная, чем начать свои расспросы. - Квартиры-то мне не надо... а так, спросить только хотелось. Мне говорила Акулина, то есть кухарка моя... да не в том, впрочем, дело...
А вот, видишь ли, любезный... Этот дом купца Балыкина?.. а?..
- Балыкина-с.
- Кондратья Иваныча.
- Точно.
- Да-да, знаю... человек с капиталом. Чем, бишь, он торгует? Красным товаром, кажется?
- Не могу знать-с.
- Да-да... славный домик, много стоит. А ну-ка, скажи-ка, братец... Много ли жильцов у вас?
- Жильцы есть, как не быть жильцам!
- А вот, любезный, кто же это у вас с улицы в третьем этаже живет?
- А господь их ведает. Много их там.
- Нет, братец, а вот из молодых, из молодых-то людей.
- Один живет, точно-с.
- А ну... ну... вот... вот... мне этого-то и надобно.
Как, бишь, его фамилия?
- А вам на что? - грубо спросил дворник.
Иван Афанасьевич еще более смешался... С отчаянием начал он шарить в карманах, не отыщет ли залежалого гривенника, но все поиски оказались тщетными.
- Нет... я так... - начал он снова, - ищу одного знакомого... Отец писал... просил наведаться... Стороной узнал, что живет здесь... Ведь это Балыкина дом, Кондратья Иваныча?..
- А как вашего знакомого-то зовут? - спросил лукаво дворник.
Иван Афанасьевич совершенно растерялся.
- Как зовут?.. Как, бишь?.. Ах, память-то у меня старая!.. Вот сейчас помнил... Ну, помоги, братец... Не взыщи, мелких с собой не взял, а вот ужо-тка, мимо буду идти, занесу полтинничек.
- Пруткова, что ли, вашей милости надо? - сказал дворник более смягченным голосом.
- Да-да... братец, Пруткова, именно Пруткова - вспомнил теперь.
- В третьем этаже, на правую руку, нумер девятый.
Вот-с по этой лестнице.
Иван Афанасьевич не продолжал неудачных расспросов и смиренно поплелся по указанному пути.
Дворник посмотрел, ему вслед, а потом, порассудив немного, идти ли самому в конуру или снова в лавочку, крякнул, тряхнул головой и отправился уж прямо в распивочную.
Иван Афанасьевич не без труда добрался до третьего этажа. У девятого нумера он остановился и начал стучаться, за неимением колокольчика. Ответа не было.
Иван Афанасьевич отворил дверь, которая едва держалась на ржавом замке, и вошел в пустую с грязными стенами переднюю, где начал смущенно пошевеливаться, громко вздыхать и кашлять.
- Кто там? - закричал изнутри свежий молодой голос.
Иван Афанасьевич осторожно отворил другую дверь и увидел смуглого, черноватого молодого человека, который сидел на постели, спустив ноги на пол, и усердно играл на гитаре. Быстрыми черными глазами взглянул он с удивлением на странную фигуру старика, который высовывался из-за дверей. Несколько времени оставались они так, взаимно рассматривая друг друга.
- Кого вам надо? - спросил наконец молодой человек.
Иван Афанасьевич поклонился и спросил довольно учтиво:
- Господина Пруткова.
- Я Прутков. Меня дома нет. Я по утрам никого не принимаю.
Иван Афанасьевич сконфузился и хотел уж идти домой, но потом вспомнил, что дело идет о дочери, что он недаром отец и что он, что ни говори, наконец всетаки надворный советник, что ему робеть нечего перед мальчиком. Вследствие этого рассуждения он ободрился и подошел к молодому человеку.
: - Вы меня, сударь, извините, - сказал он, - а дело вышло теперь экстренное. Я должен переговорить с вами об одном обстоятельстве.
- Уж не денег ли вы привезли от батюшки? - поспешно воскликнул Прутков, вскочив с постели. - Сделайте одолжение, садитесь, пожалуйста.
Иван Афанасьевич сел и, обтирая лицо платком, окинул взором комнату. На стенах нарисованы были бойко углем какие-то карикатуры. Между ними под разбитыми стеклами улыбались кое-какие греведоновские головки.
Вся мебель была переломана и покрыта страшными слоями пыли; небольшое фортепьяно с пожелтевшими клавишами едва держалось на трех ножках. Письменный стол, обтянутый истертым зеленым сукном, был весь исписан мелом; на полу валялись карты и пустые бутылки.
В углу, среди кучек табачной золы, возвышалась пирамида чубуков и изломанных рапир. На самом почетном месте висело ружье с патронташем и прочим охотничьим снарядом, а под этим трофеем, на дырявом диване, спала мохнатая собака, свернувшись кольцом.
- Вы меня извините, - учтиво продолжал Прутков, - что я вас здесь принимаю. Эта квартира еще не отделана, да и мала для меня. Я намерен на днях переехать к Леграну. Знаете, там отдается верхний этаж, а здесь, видите сами, высоко и низко. Да, как нарочно, все люди мои разошлись, не успели еще ничего убрать.
Эй вы, Федор, Сидор, Иван, - начал он кричать, - где вы, мошенники?.. Куда спрятались? Это удивительное дело, как нарочно никого нет! Садитесь, пожалуйста, на другой стул, этот, кажется, не очень надежен.