— Кать, привет. Поехали, в «Севере» посидим. Кофе, пирожные. Я тебе что-нибудь интересное расскажу. В кино еще можно.
Услышав мой голос, Катя вздрогнула и резко надвинула шапку поглубже. С шапки что-то отвалилось. Она резко повернулась.
— Мостовский! Чего тебе нужно? Никуда я не пойду. А поеду домой. В Шувалово.
И ушла. А я остался стоять. На полу лежала нарядная пластиковая заколка. Нагнулся поднял. У неё каре. И она подкалывает ей волосы справа. Я и так знаю, где она живет! Заколка пахла чем-то удивительным. Лето, загорелая кожа, море …
Вышел из института. Мимо деловито бежала какая-то дворняга.
— Вот такая вот Катя, из Шувалова. — сообщил я ей. Дворняга выслушала меня и побежала дальше.
А я поехал домой. Нужно сделать кучу документов.
Сидя то за пишушей машинкой, то за компьютером, я периодически отвлекался. И размышлял о причинах её пренебрежения. В пол-десятого не выдержал и позвонил. Нет дома. А где же это она? Нет, это все не дело. Я оделся и поехал в Шувалово. Запарковавшись у дома, я сразу пошел в парадное. Второй этаж. Вдруг она вернулась пока я ехал?
Дверь открыл рослый блондин. Её брат Лешка. Холодно окинув меня взглядом, он сообщил что Кати нет дома.
Вышел на улицу и закурил. Подожду. Нужно уже поговорить, а то фигня какая-то. Сзади хлопнула дверь парадной. Я обернулся. Ко мне подошла Катя. С голыми ногами и в накинутом пальто.
— Антон Мостовский! Если ты приехал увидиться, я не сержусь на тебя. Но если опять начнутся твои шуточки, ты схлопочешь по морде!
— Кать, у меня твоя заколка, как ты без неё? И вообще. Я отдам все что хочешь, за то, что у тебя под халатом.
А она подошла совсем близко и сказала:
— Дурак ты. Зато теплый.
И я почувствовал кристальную ясность.
— Так. — сказал я. – Это все нужно заканчивать.
Схватил её, затолкал в машину, и рванул к себе на Обводный.
Где-то часа в три ночи мы сломали кровать. Катька залезла мне на спину и потребовала везти её за книгами. Пришли в гостиную взяли три толстых экономических справочника, и подсунули вместо ножки. Это была какая-то диффузия. И вообще она ведьма. Потому что я вообще ничего не понимал и не помнил. Только иногда приходя в сознание. Вот я лежу голый на животе, на спине у меня сидит голая Катя и лупит своими кулачками.
— Нельзя быть таким придурком, Мостовский. Я себе ногти до локтей сгрызла, глядя как ты с нашими красотками кокетничаешь! Не смей делать вид что ты ничего не видел!
Ловким приемом переворачиваюсь и вскакиваю на ноги уже с девушкой на руках. И тащу её в душ со словами, что прием душа с парнем это тебе не просто в ванну сбегать.
Вот она лежит щекой у меня на плече и говорит:
— Такое ощущение что папа меня побаивается. С братом он не миндальничает. А мне слова не скажет. Он славный. И маму любит. У них сейчас вторая молодость. Они нас с Лешкой стесняются и уезжают на дачу.
Под утро я рассказал про отца.
— Понимаешь, он мать очень любил. Как увидел впервые и все. А мать из глухой станицы, зубами оттуда выгрызалась. Красивая. Отец ей подошел. Кандидат наук, молодой, веселый. Он ради неё из Академии ушел и остался в Волгодонске. Когда я родился, сюда переехали. А здесь мать уже должность получила и с другим начала. Отец под конец вообще себя не жалел. Мне говорили, на сто сороковую отметку без страховки лазил. И другую не хотел и с этой уже все. Как представлю – мороз по коже.
Катя заползла на меня и прижалась всеми своими ложбинками. Потерлась носом об ухо.
— А сейчас? Теплее?
Проснулись мы уже днем. И немедленно доломали кровать. То есть еще одну ножку. Отнес Катьку на диван, и отломал остальные ножки. Потом мы смотрели на видике «Большую прогулку», и пили кофе. После фильма выяснилось что спинка дивана — это очень удобно. Нам по росту очень подходит.
В очередное просветление я очнулся опять на кровати, то есть – уже матраце на полу. Она сидела на мне. И говорила:
— Они все хотят меня быстрее замуж сплавить. А я не хочу замуж! Из вредности!
Потом она сказала что на мне лежать ей нравится больше всего, и поинтересовалась, не побил ли меня Каха.
— Если бы в институте узнали, что грузины бьют Мостовского из за меня, то только переводиться в другую школу. Меня бы девки живой сожрали.
В очередной раз мы проснулись когда уже было опять темно. Катя оперевшись на руку задумчиво меня разглядывала.
— Вот скажи, Антон. У меня были парни. Но почему только с тобой я поняла, что самое интересное в сексе – это мыться с тобой в душе и обзывать друг друга похабными словами?
— И все? — Я тер глаза пытаясь понять где я.