Т а м а р а. И мне!
Ш у р а. Ты, Тамара, насчет еды поосторожнее. Ох, и толстая ты будешь…
Т а м а р а. Не говорите, ребята. Люблю поесть. Я как расстроюсь, пока не наемся, успокоиться не могу. Я все, что угодно, есть люблю — и плохое и хорошее. Лишь бы побольше.
С е н я. У нас в Гомеле был учитель. Он говорил, что любит процесс еды.
Ш у р а. Тамара, есть такой Институт общественного питания. Вот бы тебе туда!
Т а м а р а. Нет, учиться я больше не собираюсь. Поиздевались надо мной — хватит! Я с одним проклятым «Фаустом» сколько ночей провела! Прочитаю страницу и ничего не понимаю. Ни одного слова!
Ш у р а. В доме выпускников об экзаменах не разговаривают…
С е н я. Тем более о «Фаусте». Не читать «Фауста» — преступление, а читать — наказание.
Ш у р а. «Фауста» лучше всего изучать в опере — она не требует большого напряжения мысли.
В о л о д я. Выходи, Тамара, замуж, и вопрос исчерпан. Присмотри какого-нибудь полковника…
Т а м а р а. Полковник меня не возьмет. Я на службу поступлю. Хорошо бы найти легкую службу!
В о л о д я. Правильно. Чтоб не переутомляться. А то морщины появятся раньше времени. Ты вот сниматься любишь, а с морщинами что за фотография.
Т а м а р а. Сниматься я люблю.
В о л о д я. Однако, ребята, хозяева ведут себя странно.
Ш у р а. Володя, запомни: гости критикуют хозяев, только когда идут домой.
В о л о д я. Но я есть хочу.
Т а м а р а. И я.
Вбегает Т о н я.
Т о н я. Ребята, очень хочется есть.
В о л о д я. Мы тоже говорим, а Тамара считает, что рано.
Т о н я. Кого мы ждем?
В о л о д я. Хозяев.
Т о н я (кричит). Мама!.. Кого нет, ребята?
Ш у р а. Мы же не знаем, кого ты звала.
Т о н я. Я никого не звала по обыкновению. Должны сами знать. А где Милочка?
Т а м а р а. Милочка с Бобочкой.
Т о н я. Тогда она не придет. Я сердита на Бобку.
С е н я. Сердиться — значит мстить себе за ошибки других, как сказал один мудрец.
Т а м а р а. Какой мудрец?
С е н я. Зачем тебе его имя? Ты все равно не запомнишь!
Т а м а р а. Кто сказал?
С е н я. Фауст. (Стучит по столу.)
Стук в дверь.
Т о н я. Неужели Милочка? Входи!
Входит Л е ш а С у б б о т и н. Он в военной форме ученика спецшколы.
Леша! Молодец! Не забыл!
Л е ш а. Забыл — слово для штатских.
Т о н я. Что так поздно?
Л е ш а. А побриться надо было? Хотя парикмахер уверял, что не надо. Нечего. Четыре волоса, да и те выросли, пока в очереди сидел.
В о л о д я. Лешка! Какой ты красивый! Прямо зависть берет.
Л е ш а. Не я красивый — форма. Не завидуй, Володя! Так трудно…
Ш у р а. Дисциплина?
Л е ш а. Этой радости хватает. Не забалуешься! Учиться заставляют. Я думал воевать, а тут соображать надо. Математика чертова! Артиллерия, оказывается, сплошная математика.
Ш у р а. А ты думал: прямой наводкой — огонь!
Л е ш а. Ничего я не думал. Я вообще живу не задумываясь. Была команда — курить!
Т о н я. Говорила тебе — пойдем в артисты. Не послушался.
Л е ш а. Не могу. В драму я не гожусь — курносый. А в комедии мне неинтересно — я человек серьезный.
В о л о д я. Тамара! Присматривайся — полковник растет!
Л е ш а. Иду я сейчас по Фонтанке, вот у самого вашего дома…
Т о н я. Потом расскажешь — тем более что никому не интересно… Садитесь, ребята, вот и мама идет.
В о л о д я. Поднялись, мальчики! Поднялись, девочки!
Все встают. Входит Е л и з а в е т а И в а н о в н а.
В с е (хором). Здравствуйте, Елизавета Ивановна!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а (в тон). Здравствуйте! На чем мы остановились прошлый раз?
В о л о д я. Прошлый раз мы остановились на пироге.
Т о н я. Ребята! Садитесь за стол. Уже поздно.
В о л о д я. А нам не к спеху.
Л е ш а. Дело субботнее… К Тоне, конечно, не подступись. Забронирована за Володей.
Ш у р а. Елизавета Ивановна! Чур, я с вами.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Я не знаю. Тоня должна была приготовить записочки.
В о л о д я. Она все наряжалась — ей некогда было. Самое обидное, что на платье никто не обращает внимания.
Т а м а р а. Не суди по себе! А почему плечики прямые? Лучше бы валиком. Мирра Семеновна шила?
Т о н я. Елизавета Ивановна. Во-первых, я наряжалась. А потом думала, с кем мне сидеть. Леша! Садись со мной!