- Дак ты же эту лапу на той неделе привозил! - удивился старик.
- Есть еще «Вижу солнце», - сказал киномеханик.
- И солнце ты нам показывал. Да мы и без тебя видим его каждый день.
- А я виноват, если других нет?
- Как это нет? Скажи - другие разобрали, а тебе опять лапу сунули.
- Показать бы тебе Москву за эту лапу, - сказал Семен.
- Да идите вы!.. Что дают, то и везу.
- В этой жизни, Ваня, надо брать все самому, а не ждать, когда дадут... Закон! - наставлял Семен.
Лошадь на припаромке стала, заупрямилась.
- Н-но, травоядное! - тянул ее за обороть киномеханик.
- У нее двигатель под хвостом, как у ракеты. Ты ее под хвост ширни! - скалил зубы Семен.
- Да иди ты!..
Наконец телега отгромыхала по бревенчатому настилу, и старик отвязал чалку. Киномеханик, въехав на паром, снова уселся на телегу.
- Помог бы паром столкнуть, - сказал старик, упираясь шестом в берег.
- У меня государственное имущество, - ответил киномеханик важно. - Куда ж я от него?
- Его что, лошадь съест, твое имущество?
- Давай, дед, упирайся! - крикнул Семен. - Крепи союз труда и обороны.
- Обормот, - выругался старик.
По берегу от дальних домов вьюном сбегал мальчишка.
- Ну, что? Придет Любка? - спросил его Семен.
- Ее там нет.
- А где ж она?
- Не знаю. Наверно, на станах.
- Плохо дело! Приказ надо выполнять до конца. Сбегай на станы, разузнай и доложи мне! Ну, не в службу, а в дружбу.
- Это уже не дружба, дядь Семен, а работа. А за работу деньги платят.
- Ого! Силен бродяга... А между прочим, резон. - Он достал из кармана двугривенный. - На, в кино сходишь. Стоп! - остановил он мальчика. - Давай лучше так: сбегай в магазин, принеси мне поллитру. Вот тебе деньги... И закусь - банку джема. А Люба сама придет.
Любка появилась с другого берега. Она так же стояла посреди парома и равнодушно глядела, как старик, вихляя телом, натужно сипит и шлепает по воде своим правилом. Наряд на ней был самый будничный - выгоревшая в синеватый горошек кофточка, да коротенький зеленый сарафанчик, да синие полукеды на босую ногу. И в одежде, и в ладной ее, крепко сбитой фигурке с маленькой неразвитой грудью было что-то еще детское, - и круглое личико ее исшелушилось на скулах и носу, как у школьницы, и волосы заплетены в косы. И только руки ее были полные, сильные, с налитыми от работы, красными пальцами.
Семен встретил ее пьяной ухмылкой, он поднял с земли поллитру водки, уже наполовину выпитую, и сказал:
- Салют!
- Тебе чего?
- Как чего? Тебя. Вот, за твое здоровье пил... Вдвоем со сваей. Об настил чокался, - он ткнул бутылкой в сваю.
- Оно и видно, что чокнутый, - сказала Любка, пытаясь пройти по настилу припаромка.
Семен встал, растопырил руки, загородив ей дорогу.
- Не дури! Мне на дойку пора.
- Обождут твои коровы.
- Еще чего? Думаешь - все бездельники, как ты.
- Ишь ты, какие мы важные! - Семен покрутил руками.
- Эй, обормот! Не видишь - человек занят? - сказал старик.
- Ты не туда смотришь. Ты вон куда смотри. - Семен указал старику на другой берег, где появился грузовик, но дорогу Любке уступил.
Она поднялась на берег. Семен догнал ее и обхватил сзади, облапив ее грудь, тяжело дыша ей в ухо.
- Отпусти!
- А что мне за это будет?
- Ты только об этом и думаешь...
- А ты об чем?
- Сказала б я тебе...
- Скажи.
- Отстань... ну! Вон люди смотрят.
- Иди ты!
- Дурак! - Она, упершись ему локтями в живот, с трудом вырвалась.
- Ну чего ты, чего? - забормотал он, подступая к ней снова и ловя ее за руки.
- Пусти, слышишь! Не то закричу...
- Кричи.
- Дядь Ва-а-нь!
- Ты чего, очумела? - опешил Семен, отступая.
- Ах ты, трус! Ах ты, мерзавец!..
Любка, раскрасневшаяся не то от гнева, не то от борьбы, вдруг ударила его наотмашь по уху.
- За что?
- За все.
- Бей еще!
- Другие добавят, - Любка пошла прочь.
- Может, все-таки пояснишь? - догнал ее Семен.
- А тебе непонятно?
- Допустим.
- Ты когда вернулся, что говорил? Устроюсь на работу - поженимся...
- Как же мы поженимся, если я не работаю?
- Так поступай на работу!
- Здесь, за семьдесят рэ? Нет, это не для меня.
- Ну, поедем в город...
- В общежитие, что ли? - усмехнулся Семен.
- Для чего же ты говорил? Для чего?!
- Мало ли что говорят.
- Вот именно... Язык без костей. Потешил - и пошел дальше. Ступай! Переживем. - Любка отвернулась и стала глядеть в землю, оглаживая носком дорожную пыль.
- Ты думаешь, я так, для забавы? По расчету, да? Эх ты... Я сам ничего не знаю.
- Пора знать. Ходишь, как бык в загоне, только землю топчешь. Хоть бы людей постыдился.
- А что мне люди? Может, у меня душа не лежит к этим местам. Не хочу я вилами навоз выкидывать от чужих коров.
- Заведи свою.
- Я про дело говорю. Ноне к коровам пошлют, завтра - к свиньям. А я хочу сам выбирать, делать что по душе. Поняла? Может, мне другие горизонты нужны. Размахнуться.
- Вот и ступай, размахивайся. Ищи свои горизонты.
- Ладно, - он снова потянулся к ней руками.
- Отстань! И не приходи больше на станы...
- Ты что ж там, одна, что ли? - криво усмехнулся Семен.
- Эх ты, кобеляка бесстыжий! Только приди - головешкой всю твою щетину спалю.
Поздно вечером старик паромщик сидел возле костра и ел уху. Его неуклюжий паром притулился темной глыбой к берегу. А с той стороны долго и настойчиво кричали:
- Паро-о-ом! Паро-о-ом!
Старик ел уху и ворчал себе под нос:
- И чего ты надрываешься... Пока не съем, никуда я не поеду.
- Хлеб-соль, дядь Иван, - раздалось из темноты.
Старик отвернулся от огня и с трудом разглядел пешехода. Это был Семен.
- Хлеб-соль, - повторил тот, подходя.
- Ем, да свой, а ты так постой, - ответил старик.
- А кто там орет, с того берега?
- Паро-о-о-ом! - раздалось оттуда.
- Кто его знает, - ответил старик. - Вроде бы знакомый голос, да никак не признаю.
Послушал и Семен.
- Нет, что-то не узнаю.
Он присел к котлу и бесцеремонно взял ложку.
- Куда! - сердито сказал старик.
- А стаканы-то есть? - спросил Семен, вынимая поллитру.
Старик молча наблюдал, как тот зубом сорвал металлическую пробку и, отхлебнув глоток, подмигнул старику.
- Найдутся. - Старик выплеснул чай из кружки и подал ее Семену, потом достал из мешка стеклянную банку.
Семен разлил водку.
- Ну, будем здоровы!
Старик выпил, крякнул и снова прислушался.
- Паро-о-ом! - неслось с той стороны не так уж громко.
- Нет, чужой, - сказал старик и пододвинул Семену рыбу.
Несколько минут они ели молча. И когда на той стороне совсем затих голос, Семен встал, отряхнулся и обтер руки носовым платком.
- К Любке? - спросил старик.
- Ну!
- Паром не погоню.
- А я на лодке.
Старик встал и крикнул на тот берег:
- Э-эй! На перевозе. Лодкой управлять умеешь?
- Уме-е-юуу! - раздалось оттуда.
- Ну, тогда поезжай, - сказал старик и сунул Семену весло.
1971
Содержание
Живой. Повесть
История села Брёхова, писанная Петром Афанасьевичем Булкиным. Повесть
Дождь будет. Рассказ
Пенсионеры. Рассказ
Домой на побывку. Рассказ
Как мы отдыхали. Рассказ
Петька барин. Рассказ
Шорник. Рассказ
Степок и Степенида. Рассказ
Тихон Колобухин. Рассказ
Старица Прошкина. Рассказ
Аноним. Рассказ
В болоте. Рассказ
На пароме. Рассказ