Кот, надо признать, серьезный. Зовут его Глюк. Каждое утро он приходит ко мне узнать, все ли в порядке и нет ли поручений.
Каждое окно, за которым растут деревья, имеет зимой свою неповторимую дактилоскопию. Причудливая сетка голых веток идентифицирует не только само окно, но и угол зрения, точку наблюдения — стул, кровать, ковер. Конфигурации эти неизменны, но дышат. Подчиняются ритму ветра и роста.
Именно это ходило в моей голове, когда лопнул штурман, именно благодаря тонким и странным веткам, я сразу понял, что происходит. И приказал капитану остановить полет.
Это ошарашенное животное старательно отображало на своей плоской физиономии по очереди: недоумение, ужас, скорьбь, мужественную решимость и снова недоумение, потому так и не услышало меня.
Только что его офицер, прекрасный специалист и партнер по шахматам, лопнул по швам и исчез, не оставив на стенах столовой даже крови. Капитану потребовались сутки на принятие решения. И то, потому что лопнул еще один человек и у Большой Жопы подскочило давление.
Мы изменили траекторию и вышли из опасной области. В чем было мало смысла. Достаточно было остановиться. Но у капитана разыгралось чувство ответственности за живой еще экипаж и он удовлетворил его лишним маневром.
Благодаря чему я получил подтверждение, в котором не особо нуждался. Труп штурмана возник в столовой именно тогда, когда расстояние до Земли стало таким же, как на момент исчезновения. Труп страшно изуродованный, будто взорванный изнутри.
Вот тогда-то и возникла загадка. Где второй? Штурмана торжественно выбросили за борт. На поминках эти, зазубрившие не одну энциклопедию, люди успокоились на бредятине типа: «психофизиологический коллапс под воздействием турум-бурум излучения».
Большая Жопа даже набросал принципиальную схему суперэкрана, что спасет нас и остальное человечество от этой гадости.
Я сказал, что капилляры на его сизом носу напоминают карту крестовых походов из учебника истории для младших классов. Он впал в ступор, а капитан пригрозил изолировать меня, раз уж выбросить за борт не позволяет врожденный гуманизм.
Дело в том, что я не вхожу в состав экипажа. Они нашли меня в холодильнике в летаргической капсуле. И что было до, совершенно не вспоминается. Ветки за окнами, детские книжки, еще сад, и, немножко, море.
Я функционирую и даже имею стереотипы. А еще, как только я увидел их неподдельно озадаченные рожи вокруг своей вскрытой капсулы, понял, что они совершенно искренние идиоты.
Что делает пациент попавший в клинику, где все врачи — дауны? Прилагает усилия, чтобы поскорее выписаться. Исчезновение второго трупа означало наличие неучтенного фактора. Шанс на выписку. Глюк, чуткая скотинка, перестал от меня отходить.
Следующим шагом покорителей космоса стало возведение Генератора для турум-бурум Поля, что создаст надежный Экран по чертежам Жопы. Я же лег слушать. И услышал.
В начале это казалось проделками Глюка, но позже, при анализе, обнаружилось абсолютно достоверное присутствие чуждого, небрежного, и, на удивление, веселого. Это веселое дружелюбно скалилось, а кота, очевидно, использовало в качестве ретранслятора.
По началу мы просто хихикали и подначивали друг друга. В приблизительном переводе: «Гы, братан! Га-га! Ого!» Отсутствовало общее поле для конструктивного диалога. Кошачьих эмоций явно не хватало, но взаимопонимание налицо.
Когда я сосредотачивался на утерянном трупе, кот блаженно щурился и передавал: «Порядок, не дрейфь, успели, без проблем, спасибо», когда на трупе штурмана, Глюк шипел, надувался и приходило: «Собаки! Гады. Никогда! Зачем ему? Сволочь!»
Когда думал о капитане или любом из экипажа, меня просто не понимали. Глюк складывал настолько недоуменную мину, что удержаться от смеха я не мог. Абонент мой отвечал тут же. Похоже для себя он расшифровал эти образы, как мою дежурную шутку.
Большая Жопа оказался большим гуманистом и демонстративно лечил меня популярными лекциями на социальные темы. Однажды я сообщил ему, что он всего лишь тень на стене. Он вступил в дискуссию и долго доказывал необходимость собственного наличия.
Особенно его раздражало, что в моей жизни отсутствует понятная ему цель. А гордился он больше всего тем, что потеет сейчас для спасения моей бесцельной жизни. Экипаж радостно подвывал ему, а капитан по отцовски щурился и предлагал возразить по существу.
Черные ветки неожиданно качнулись, и я все понял... Глюк от восторга чуть не выпрыгнул из шкуры. Для начала, я популярно объяснил моим заводным автомобильчикам, почему их удивительный Экран не будет работать.