И личные достижения и награды были по меньшей мере столь же велики. Его оставшиеся в живых сыновья и дочери - все пятнадцать - большинство с такими же серебристыми волосами, как у него самого, окружили его кресло жизнеобеспечения сплошным блоком. За ними были их сыновья и дочери, его и Мэйники внуки, правнуки и праправнучки. И на его коленях сидел самый младший из их пра-пра-правнуков. Толпа их была огромной, но для всех них было достаточно места на их собственной специальной площадке весом в пятнадцать тысяч тонн, подумал он с мысленным смешком.
Он вспомнил дни своей юности, еще в Конкордиате, когда демографическое давление привело к низкой рождаемости на перенаселенных внутренних мирах, и люди, которые хотели иметь большие семьи, боролись за переселение на колониальные миры, где большие семьи были нормой. Даже те люди, которые думали в терминах "больших семей", были бы ошеломлены средним размером семьи Индрани, но тогда их семьи обычно не состояли из детей, рожденных как в результате естественных родов, так и в искусственных матках, которые были неотъемлемой частью Индрани с самого начала.
Шрамы, оставленные мелконианской атакой, которая была так близка к уничтожению всей человеческой жизни в этой системе, были тщательно сохранены правительством Республики. Эта цепь горных полей сражений была самым почитаемым памятником Индрани - после самого Кенотафа. И это гарантировало, что какой бы мирной ни была жизнь населения Индрани после тех сражений, жители планеты никогда - никогда не смогут - забыть безжалостную войну с геноцидом, которая была единственной причиной, по которой была создана эта система.
Хоторн едва ли мог возразить на это, но в нем чувствовалась твердость или, возможно, готовность, которая его немного беспокоила. Ощущение собственных достижений, собственной доблести. По большей части он предпочитал такое отношение робости, пряткам с затаенным дыханием в своей мышиной норе, в то время как кошка жадно рыскала снаружи. Но, возможно, это также несло в себе нотку... дерзости. В худшем случае, почти страстное желание противостоять смертельным врагам человечества и показать мелконианам, что индрани стали их учителями в искусстве войны.
Каковыми, признал он, они вполне могли бы быть. Конечно, они уже более пяти поколений посвятили себя изучению войны, подготовке к ней, а также исследованиям и разработкам в ее поддержку. Они начали с полных технических спецификаций оружейной технологии Конкордиата текущего поколения на момент отбытия колониальной экспедиции, и они потратили большую часть столетия - как только были удовлетворены насущные потребности выживания и обеспечения их растущего населения - на совершенствование этой технологии. Было удивительно, чего могло достичь население, неуклонно увеличивающееся с миллионов до миллиардов, когда оно настроило на это свой коллективный разум.
Хоторн вспомнил свой последний флагманский корабль, прежде чем его невероятный возраст окончательно отправил его в отставку. Супердредноут флота Индрани "Гатри Чин" уничтожил бы крупные корабли Конкордиата в шесть или семь раз больше своей массы, гораздо быстрее, чем лучший из тех, которыми могла похвастаться Мелконианская империя на момент начала операции "Кукурузное семя". И более поздние корабли были значительно мощнее, чем "Гатри"... который, подумал он с оттенком ностальгии, после более чем трех десятилетий службы в Резервном флоте, наконец, был списан три года назад как безнадежно устаревший.
Нет, если республика столкнется с империей, он не ожидал, что империя получит удовольствие от этого опыта.
К сожалению, как узнал Конкордиат, количество само по себе имеет качество. Если бы империя выиграла войну против Конкордиата, то было бы слишком вероятно, что у нее все еще были бы размеры, чтобы отразить любую атаку, которую могла бы предпринять республика, и все равно заплатить цену за уничтожение одной звездной системы.