Скоро ему исполнится пять лет. Мама улыбается и вздыхает, дескать, он теперь у нее совсем взрослый.
- Эти ваши игры в песочнице и драки за любимые игрушки, они обязательно когда-нибудь закончатся, - говорит она. - Мне бы очень хотелось, чтобы вы повзрослели и сумели научиться друг у друга чему-нибудь настоящему.
- Чему настоящему?
- Разному, - мама на секунду задумывается, - сказать - получится по-книжному, заумно или цветисто, а надо бы по-человечески. Не сумею я так сказать.
Тренькает дверной звонок. Мама идет открывать.
Гость ведет себя корректно, но его по-хозяйски уверенный взгляд успевает цепко осмотреть комнату, прежде чем замечает компьютерную мышку в маминой руке.
Мама! Его лицо сводит судорогой, когда тип с холеной, волосок к волоску, прической и широким, почти квадратным, лицом бесцеремонно вырывает мышку у побледневшей женщины.
- Виктория Александровна, вам не следует переживать. Считайте мой визит плановой проверкой службы безопасности. Сейчас к нам присоединится начальник вашей группы, он протестирует ПО компьютера, а потом мы тихо и мирно уйдем.
- А то, что вы сейчас находитесь в моей квартире, вас никоим образом не смущает? - Вика говорит очень спокойно, но камера бесстрастно показывает, как мелко, еле заметно подрагивают ее руки.
- Вы сами открыли дверь, и давайте будем считать, что сами пригласили меня пройти. Виктория Александровна, ни я, ни вы не заинтересованы в безобразном скандале, в который из-за вашей несдержанности может перерасти простая формальность.
Вика сжимает пальцы в кулаки, чтобы побороть дрожь и с тоской смотрит на монитор.
Вот и все, пора. Чистой воды самодеятельность, об этом они не договаривались. Неясно, на минуты или уже на секунды идет счет, остается выключить запись, прицепить к видеофайлу адрес и отправить Семенычу. Иконка с конвертом моргает, конец. Он дотягивается до неприметной закладки, разворачивает окошко и нажимает кнопку сброса. Мир вокруг исчезает, исчезает его тело, он сам какое-то время осознает себя, сквозь густую и вязкую пустоту хаоса пытается цепляться за ускользающие мысли. Какое-то время... Потом все заканчивается, и время тоже перестает существовать.
Он уже не видит, как появляется толстенький человечек. Человечек делает вид, что испытывает крайнюю неловкость, но времени не теряет, бросается к компьютеру. Машина отчего-то зависла. Перезагрузка. Долго, очень долго. Один из дисков оказывается отформатированным.
Еще через час безопасник и толстяк, не прощаясь, направляются к выходу. Вика без всякой угрозы в голосе предупреждает удаляющиеся спины о том, что обязательно отпишется о случившемся на форуме.
- Виктория Александровна, - оборачивается толстяк, - думаю, мне не надо говорить, что вы можете считать себя уволенной? Денежную компенсацию в соответствии с контрактом получите в течение двух недель.
Вика встает, ощущая слабость от уже схлынувшего напряжения, и идет запереть дверь. Возвращается в комнату, смотрит на темное стекло монитора и грустно улыбается в матовую пустоту. Затем на кухне, ставя на плиту кофейник, вспоминает перекошенное ненавистью лицо грозного мага на экране, качает головой, - не стоят они того, нет, не стоят. А ты... ты совсем взрослый стал, я и не заметила.
Опять звонок в дверь, тревожный и нетерпеливый. Глазок, словно кривое зеркало показывает крупного мужчину. Казалось бы, теперь-то и думать нечего, дверь надежная, не какая-нибудь китайская жестянка. Пусть себе незнакомец поскучает на лестничной клетке. Однако Вика поворачивает ручку замка и открывает новому визитеру.
- Здравствуйте. Извините, с вами все в порядке? - переводя дух, вопрошает посетитель в дорогущем костюме цвета маренго.
- Вы что, на шестой этаж по лестнице бежали? - Вика невольно улыбается. Почему-то появление незнакомца не настораживает ее. Не настораживает и не раздражает, может быть, по причине какой-то домашней непринужденности, с которой тот умудряется носить на себе символ наивысшего достижения итальянских модельеров, при этом неловко поправляя что-то, оттягивающее внутренний карман шикарного пиджака.
- Извините, - повторяет запыхавшийся денди, - лифт был где-то наверху, я боялся, что не успею. - Он смотрит ей в глаза, что-то пытается в них прочесть. Пожалуй, лет на десять старше ее, не полный и не накачанный, но высокий и, что называется, широкий в кости. Его нельзя назвать красивым, во всяком случае, нет в нем ничего общего с красотой и элегантностью лиц супермачо с глянцевых рекламных страниц журналов.