— Арктические острова со своими собственными традициями, языками и памятниками, сделанными из камня неизвестным способом, — объяснял репортёр, в прямом эфире из Уига по радио. На видео же был запечатлён почтальон, который что-то непонятно кричал сквозь ветер и дождь.
— Что он говорит? — спросил мистер Фокс. — Должно быть это на гэльском?
Откуда мне знать? — ответил Харрисон.
Несколько вечеров спустя съёмочная группа Би-би-си с Северо-Шотландского нагорья презентовала последний вид континента: удаляющиеся мысы Бретани, в ясный день видимые с вершины Бен-Хоуп высотой 3504 фута.
— Хорошо, — шутливо сказал мистер Фокс, обращаясь к Энтони на следующий день, — что миссис Олденшилд отложила много Хайсона. — Это была марка зелёного чая, предпочитаемая мистером Фоксом. Она также отложила и собачье печенье для Энтони. Лиззи в это время покидала Шотландию, следуя за последними своими гостями обратно в Лондон, когда её гостиничный номер был ограблен, а сейф украден, чего всегда и опасался мистер Фокс. Целую неделю шёл дождь. Огромные волны бились о дамбу. Брайтон был почти безлюден. Слабонервные отправились в Портсмут, где они были защищены островом Уайт от ветров и волн, обрушивавшимися на то, что теперь можно было назвать носом Британии.
Мистер Фокс прогуливался неторопливо и гордо по Променаду, чувствуя себя капитаном на мостике. Ветер был почти штормовой, но ровный, и он скоро привык к нему; надо было просто идти и стоять под уклоном. Перила, казалось, вибрировали от избытка энергии под его рукой. Несмотря на то, что он знал, что они находятся в сотнях миль в море, мистер Фокс чувствовал себя в безопасности, когда вся Англия была у него за спиной. Он даже начал наслаждаться грохотом воды, когда она обрушивалась на брайтонскую дамбу, продолжавшую двигаться на запад, в Атлантику.
С южным побережьем от Пензанса до Дувра впереди (или, возможно, следует сказать, на носу) и Шотландским нагорьем на корме Соединённое Королевство делало почти четыре узла. Или 3,8, если быть точными.
— Умеренная и подходящая скорость, — сказал король подданным, выступая из своих покоев в Букингемском дворце, которые были украшены морскими картами и картами, освещённым глобусом и серебряной секстантой, — примерно такая же, как у линейных кораблей времён великого Нельсона.
На самом деле, поправил комментатор Би-би-си (ибо такие поправят даже короля), 3,8 узла были значительно медленнее, чем у военного корабля восемнадцатого века. Но хорошо, что это было так, поскольку Британия была, в лучшем случае, тупой; действительно, подсчитали, что при скорости даже на пол-узла больше, волны, заполняющие Плимутский и Эксетерский каналы, разрушили бы доки. Как ни странно, больше всего пострадал Лондон, далёкий от встречного ветра и носовой волны. Волна за Маргейтом, вдоль того, что раньше было Ла-Маншем, снизила уровень воды в Темзе почти на два фута, оставив широкие илистые отмели вдоль набережной Виктории и под мостом Ватерлоо. В новостях показали, как искатели сокровищ в резиновых сапогах раскапывают грязь по всему городу, «грязь такая же вонючая, как и древние преступления, которые ежедневно обнаруживаются» — сообщало Би-би-си. Не очень патриотичный репортаж, подумал мистер Фокс, который повернулся от телевизора к Харрисону, чтобы заметить:
— Полагаю, ваша семья сейчас там.
— В Лондоне? Вряд ли, — сказал Харрисон. — Они все уехали в Америку.
К тому времени, когда шотландские горные вершины должны были выдержать (или, возможно, «насладиться» — подходящее слово, для гор, и притом шотландских) первые снежные зимние шквалы, они наслаждались (или, возможно, «терпели») субтропические ливни, в то время, когда Соединённое Королевство проходило к северу от Азорских островов. Погода на юге (ныне на западе) Англии была весенней и прекрасной. Мальчики на крикетной площадке, которые обычно к этому времени года убирали своих воздушных змеев, каждый день выходили на улицу, доставляя бесконечное удовольствие Энтони, с простой, безоговорочной радостью собаки принимавшего тот факт, что в мире полно бегающих мальчиков. «Сегодня в дневнике», популярное новое вечернее шоу Би-би-си, начиналось и заканчивалось кадрами волн, разбивающихся о скалы Корнуолла, показал любителей с телескопами и видеокамерами на утёсах в Дувре, кричащих «Земля Хо!» при виде далёких вершин Азорских островов. Всё возвращалось в нормальное русло. Общественность (согласно новостям) обнаружила, что даже средняя Атлантика не таит в себе никаких ужасов. Прогнозируемая волна городской морской болезни так и не материализовалась. При постоянной скорости 3,8 узла Великобритания не подвергалась влиянию волн даже во время самых сильных штормов: казалось, она была создана для путешествий и комфорта, а не для скорости. Несколько небольших шотландских островов оказались оторваны и, что вызывало тревогу, затонули; но единственный реальный ущерб был нанесён восточному (ныне южному) побережью, где течение уносило куски рыхлых берегов Норфолка размерами с дом. Короля видели в новостях в заляпанных грязью ботинках, когда он помогал прокладывать дамбу в болотах против кильватера. Сделав перерыв в работе, он заверил своих подданных, что Соединённое Королевство, куда бы оно ни направлялось, останется суверенным. Когда репортёр с шокирующей дерзостью спросил, означает ли это, что Его Величество не знает, куда движется его Королевство, король Чарльз хладнокровно ответил, что он надеется, что его подданные довольны его выступлением в роли, в конце концов, предназначенной для того, чтобы довольствоваться тем, что есть, а не формировать или даже предсказывать то, что только может быть произойдёт. Затем, даже не извинившись, он взял свою серебряную лопату с королевским гербом и снова начал копать.