— Ты слушалась, Дунюшка, бабушку?
— Слушалась, деда… Чулок вязала и полотенце шила.
— Ай, умница! Вот тебе конфетинка.
В кармане старика всегда находился какой-нибудь гостинец для девочки.
— А в парк господский, к розовой беседке не бегала, лапушка?
— Не бегала, деда… Меня ребята звали, я не пошла… Говорю, там леший сидцт…
— Ох, разумница ты, девонька!.. Пойдем-ка азы потвердим!
Охая и крехтя, навстречу Осипу Ильичу выползала сгорбленная старушка и тоже хвалила и ласкала девочку: «Она-де и послушная, и заботливая, и работница».
Оба эти старика жили и дышали внучкой. Над их седыми головами стряслось неожиданно страшное несчастие: их единственную дочь, мать Дуни, убило грозой во время покоса, — отец её, столяр, умер в тот же год.
Дуне в то время исполнилось 8 лет. Это была прехорошенькая, живая, веселая девочка, носившаяся по усадьбе как ураган. Ей — внучке такого важного человека, как «господский камердинер», как называли Осипа дворовые, жилось хорошо. Никто не смел ее обидеть или сказать ей грубое слово, — оттого и девочка росла доброй и ласковой.
Осип Ильич учил Дуню грамоте: и ежедневно часок-другой они твердили азы по засаленным старинным святцам. По тогдашним временам это было для всех в диковину. Тогда грамоте знали немногие и мужчины, а о грамотных девушках и не слыхивали.
Осип Ильич мечтал, что его девочка доживет до лучшей поры, увидит свет новой зари. Он думал об её будущем постоянно и ждал только удобной минуты, чтобы выпросить ей у барина вольную.
«Мне ничего не надо, старухе моей тоже… а у девочки вся жизнь впереди. Ох, поднять бы ее, выучить, поставить на ноги… И не пропадет тогда наша девонька», — мечтал и думал дни и ночи Осип Ильич.
III
Хозяин Иванкова был маленького роста, тщедушный человек, сильно прихрамывавши. С бегающими подслеповатыми глазами, с упрямым выражением, лицо у него было неприятное и даже злое. Такой же был у него и характер.
«В кого он такой уродился!.. Ведь дедушка с бабушкой и родители были господа на удивление: статные и высоте и по нраву не крутые, как есть господа родовитые…» сетовал нередко сам с собою Осип Ильич, посматривая на барина. Он все-таки по-своему жалел его, угождал ему и оберегал его добро как зеницу ока.
Осип родился, вырос и состарился в Иванкове. Вся его жизнь прошла около господ, и другой воли не было, как их воля. Прежние господа у него были хорошие, и старый слуга был предан им безгранично: радовался их радостями, горевал их горестями.
С тех пор, как старый барин умер от удара в розовой беседке, все пошло прахом. Иван Денисович схоронил вторую жену и стал целыми днями и ночами пропадать в ближнем городе, находившемся в 30 верстах от усадьбы. Носились слухи, что он шибко играет в карты и водит знакомство с подозрительными людьми.
Иногда в Иванково наезжали гости, пили, шумели, играли в карты по несколько дней. Осип Ильич прислуживал им, мрачный как туча. Все они не нравились ему: «Каких друзей барин нынче завел! Страшно в дом пускать».
Имение приходило в разорение: продавался частями лес, земля, даже вещи и мебель из дома исчезали.
С барином никто не смел разговаривать:, он кричал на всю усадьбу и приходил в ярость.
Один только Осип Ильич, который на руках носил барина, отваживался с ним заговаривать. Подавая как-то умываться барину, старый слуга, раз тихо и внушительно заговорил:
— И что это вы, батюшка, Иван Денисыч, совсем хозяйство запустили? По полям не ездите, в амбары не заглядываете, счетов не проверяете, — ничем не распоряжаетесь…
— А ты у меня для чего?! Для чего у меня приказчик?!
— Что ж я могу сделать? Я берегу господское добро, а только скоро и беречь будет нечего…
— Твое дело распоряжаться в Иванкове. У меня есть гораздо важнее дела и соображения.
— Оно, конечно, Иван Денисыч… Только слухами земля полнится… Говорят, компания у вас несходная, не бережете вы себя…
— Слухам верят старые бабы да такие дураки, как ты…
— Оно, конечно, барин, я человек деревенский, простой, а все же смекаю кое-что… Встал бы ваш покойный папенька, посмотрел бы на Иванково, — сердце кровью облилось бы у него…
Иван Денисович рассердился.
— Да что ты, Ильич, в своем ли уме, чтобы мне нравоучения читать?!
— Не читаю я нравоучений, а остерегаю вас, Иван Денисыч: плохо у нас… Как и чем жить будем?.. Спросите-ка приказчика!..
— Ага! у вас тут заговоры против хозяина… Да ты кто, скажи?! И кто я?!
— Я, конечно, ваш холоп… а вы мой господин… Только ваш покойный батюшка вас мне препоручил…