— Плохо закончили? — пытался угадать я.
— Никто не знает, но обратно они не вернулись. Их кости, наверное, до сих пор валяются среди развалин.
Мастер Линь помолчал немного, а потом добавил:
— Запомни: если где-то в путешествиях увидишь руины — не ходи туда. А если сильно приспичит, то сперва выясни всё про них: кто там жил и что случилось, какие слухи ходят в ближайших деревнях. Продумай план: как именно идти и чего опасаться. Если крестьяне не поселились в этих руинах или не разобрали их на камни для свинарников, значит, есть тому причина.
К вечеру второго дня наш тарантас свернул с основной дороги на едва заметную широкую тропку, прополз метров сто, задевая боками ветки деревьев, и остановился на поляне возле маленького домика. Чаща вокруг нас дышала вечерней прохладой, воздух полнился запахом хвои и смолы.
Домик, к которому мы подъехали, выглядел нежилым, но было видно, что о нем заботятся. На крыше среди старой черепицы видна новая, два окна мутные от грязи, но целые. Разве что на крыльце несколько досок подозрительно прогнулись посередине.
— Здесь остановимся, — коротко бросил мастер Линь, спрыгивая с тарантаса. Его движения были быстрыми и точными, несмотря на возраст. — Одно из мест нашей секты. Не каждому хочется ночевать посреди поля.
Я последовал примеру мастера: размял ноги после долгой дороги, поприседал, но желание заняться чем-то полезным, накопившееся за день наблюдения за полями и лесами, не угасло.
— Я в тарантасе посплю, — лениво сказал извозчик мастеру. — А пока лошадьми займусь.
Как и любой простой человек, он чувствовал исходящую от мастера Линя темную мощь и старался держаться подальше, раз уж решил спать на узком сиденье, где три человека смогут сидеть плечом к плечу, и им будет тесновато. А вот я почти привык к давлению силы от практика.
— Разводи костёр, — сказал мне мастер, оглядывая окрестности. — Я пока осмотрю дом и окрест пройдусь.
Я кивнул. Нашел огороженную камнями яму с пеплом и принялся собирать по кустам сухие ветки. Лес вокруг оказался щедр на сухостой и вскоре рядом с кострищем лежали четыре щедрые охапки.
А еще я нашел травы. Здесь, в глубине леса, вдали от города и многочисленных травников всё было чистым, нетронутым — идеальным для того, чтобы собрать нужное.
Я начал действовать. Прошелся по поляне, потом — навернул круг по лесу. Мои руки двигались быстро, но аккуратно. Я не рвал травы бездумно — только те, которые излучали особую силу. Чабрец, полынь, зверобой… Природа всегда делилась своими дарами с теми, кто умел слушать: каждый стебель был словно живым, наполненным энергией солнца и земли. Лёгкое покалывание в пальцах говорило о том, что я выбрал правильные травы. Из таких получатся отличные зелья. Ну, или я смогу продать их в лавке.
Когда я собрал достаточно трав, то разделил их по связкам и положил внутрь тарантаса.
Затем — все же занялся костром. Сложил ветки в небольшую пирамиду. В стороне остался приличный запас хвороста, который предстояло ещё пополнить ветками покрупнее — пока ходил по лесу, нашел пару поваленных деревьев.
Из сумки достал огниво. Искры сразу взялись за сухую траву. Вскоре костёр разгорелся, отбрасывая мягкий свет и тени на окружающие деревья.
Мастер Линь вышел из кустов, не шелохнув ни веточки, и присел у огня, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени.
— Как дом? — поинтересовался я.
— Дом? Нормально. Разве что мебели нет и прохладно. Когда я был там в последний раз, лежанки стояли, но похоже, кто-то из деревенских уволок.
Спать на голых холодных досках не хотелось.
— Можно нарвать сухой высокой травы и соорудить лежанки.
Мастер на мою идею одобрительно кивнул.
— Отлично. Вот и займешься, пока совсем не стемнело. Но прежде кое-что обговорим. Завтра к обеду мы уже прибудем в секту. Ты будешь кандидатом в ученики до тех пор, пока не пройдёшь вступительное испытание. Там соберутся лучшие подростки с окрестных городов, и каждый из них умеет за себя постоять.
— Мест мало?
— Да. Мы могли бы брать всех желающих, но тогда секта превратилась бы в балаган. Мы берем только лучших из лучших. Ты тоже умеешь за себя постоять: парочка душ, отправленных на тот свет, не дадут соврать. Но убивать в секте запрещено, тебе предстоит иначе ставить себя и добиваться уважения.
Я передернул плечами. Из Вейдаде, предыдущего города, я ушел громко, сумев прикопать наглых идиотов, которые заявились с оружием в руках в наш двор и пытались доказать, что лечение им нужно куда важнее, чем моей матери. Я не сомневался в правильности того, что сделал, однако при каждом упоминании, что я убил людей, по спине холодными змеями ползли мурашки, а мне становилось не по себе.