Я осекся, когда понял, что именно сказал. Нет, я не соврал ни в одном слове, но… Ками! Когда меня до попадания в этот мир спрашивали, чем бы я занялся в новом теле и с новой жизнью, я выбрал быть свободным: днями валять девушек на сеновале, и в тот момент абсолютно не стремился к силе! А сейчас на полном серьезе отказываюсь от варианта стать травником-зельеваром, который будет спокойно варить зелья для секты, а свободное время будет тратить на опыты? Когда я успел так измениться?
Пожалуй… хм… пожалуй, когда понял, что значит мир, в котором правит сила. Когда купец, влиятельный и богатый, может запороть до смерти девочку на рынке, и ему ничего не сделают. Когда сильный и влиятельный человек говорит «теперь ты должен мне золотой за лечение», а ты можешь только кивать и улыбаться, улыбаться и кивать.
Нет, сидеть на одном месте и день за днем заниматься одними и теми же делами — не для меня. Мне нравится искать разные растения, экспериментировать с рецептами зелий, и конечно — расти в силе. Теперь это моя свобода. Не для того, чтобы «стать самым сильным и нагнуть самых слабых», как книжный КНЯЖИЧ РАКОВ, не для того, чтобы «стать могучим настолько, что смогу набить морду богу», а для того, чтобы разобраться с той ордой монстров и изменить людей, сделать их способными справиться с той ордой самостоятельно. А потом пожить подольше, меняя мир к лучшему. Возможно, заняться домами престарелых, построить и содержать детские приюты (но не раньше, чем у меня появятся накопления, которые позволят подобное).
Когда солнце начало клониться к закату, мы сделали привал у рощицы, выросшей у небольшого ручья. Стоянка, судя по выложенному камнями кострищу, была давней. Крестьяне напоили лошадей и развели костёр для приготовления ужина.
После того, как крестьяне сварили похлебку, Лисса взяла у меня котелок и продукты и принялась готовить кашу с мясом. Я предложил ей нарезать овощи, но она решила показать свою хозяйственность и все от и до сделать сама.
Пусть у меня уже не было навыка готовки, но знания остались, и чтобы не подвергать себя мучительному испытанию при наблюдении за готовкой девушки, я решил пройтись.
Апелий уже проснулся и, пуская слюни от ароматов, ждал, пока сварится ужин (и он же — завтрак, судя по количеству потраченных продуктов).
— Поставь, пожалуйста, палатку, — попросил я его, вручая сверток из рюкзака. Хотя купленная палатка была скорее «шатром», верхнюю часть купола которого нужно было привязывать веревкой к какой-нибудь ветке. Не слишком удобно, но что поделать.
Вручив товарищу палатку, добавил уже тише:
— Рядом с лагерем может бродить духовный зверь размером с коня, так что будь внимательнее.
Взбодрив парня, я, стараясь не шуметь, вышел из рощицы и направился в поле. Воздух был прохладным и свежим. За деревьями сгущалась тьма, но я с легкостью мог рассмотреть каждую травинку поблизости: с недавних пор темнота для меня перестала быть проблемой.
Я шел медленно, прислушиваясь к каждому шороху, но твари поблизости не было, либо она не хотела показываться. Ставлю на второе: пока мы ехали, трава колыхалась на всем протяжении пути.
— Ну что ты ждёшь? — пробормотал я себе под нос, словно обращаясь к невидимой твари. — Покажись же.
Но в ответ мне был лишь шелест листвы и едва слышное журчание ручья позади. Никаких звуков, никаких признаков зверя. Либо тварь ушла, либо она была умнее, чем я предполагал.
Подождал еще минут десять, но никого так и не обнаружил. Скрипнув зубами от досады, я повернулся и пошёл обратно к лагерю.
Когда я вернулся, палатка уже стояла, Апелий же сидел у костра, задумчиво помешивая угли палкой. Его обычно улыбчивое лицо теперь казалось напряжённым, а взгляд блуждал где-то вдали, словно он пытался что-то высмотреть в темноте.
— Всё готово?
— Да, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от огня. — Палатку поставил. Но… ты уверен, что нам стоит оставаться здесь?
— Уверен, — соврал я. — Если бы зверь хотел напасть, он уже сделал бы это.
Апелий кивнул, но было видно, что я не убедил его полностью.
Лисса тем временем закончила готовку и разлила кашу по мискам. Еда получилась сносной. Мы ели молча, каждый погружённый в свои мысли. Даже девушка, обычно болтливая и позитивная, была напряжена.
Когда мы закончили ужинать, я указал на палатку:
— Лисса, ты дежуришь первая. Потом тебя сменит Апелий. Я возьму последнюю смену.
Ребята кивнули, не возражая. Видимо, усталость и напряжение давали о себе знать.
Мы с Апелием забрались внутрь и улеглись на расстеленные одеяла.
Провалился в сон я легко и проснулся я от того, что кто-то осторожно тронул меня за плечо.