Осторожно тяну тяжелую дверь особняка. Петли скрежещут, но звук тут же тонет в громком перестуке капель дождя.
Дверь нехотя открылась.
Я осмотрел через щель пустой коридор и скользнул внутрь.
Запахи влажной земли сменились нотками гнили и трухлявого дерева. Но главное — здесь было относительно сухо. Если не подходить к дыре в потолке, то еще и сверху не лилось.
Сегодня особняк был особенно неприветлив. Слабый сероватый свет лился из окон и дыры в потолке, но по углам сгустился сумрак. Только здесь все равно в разы лучше, чем снаружи.
Первым делом я стянул с себя промокший насквозь плащ. Вода с него ручьями стекала на старый пол, оставляя темные пятна на древесине. Я огляделся и заметил покосившийся крючок на стене. Подойдя ближе, повесил плащ, который тут же начал капать, образуя небольшую лужу под собой.
Пол под ногами скрипнул, но я не обратил на это внимания. Провел рукой по лицу, вытирая остатки дождевых капель.
И все же равномерный шум дождя снаружи оказался не единственным звуком. Со второго этажа доносились глухие стуки, будто там по коридорам вальяжно передвигался дракон.
Я достал из рюкзака сверток с мясом, размотал и ухватил пальцами шмат холодной говядины. Внутри, аккуратно зашитый, прятался бурдюк с зельем верности.
Мои шаги эхом разнеслись по пустому холлу, когда я двинулся вглубь особняка, к лестнице.
Вспоминая прошлые неудачи, я невольно скривился. Первая партия мяса и рыбы, которую мы принесли дракону, не вызвала у скотины ни малейшего интереса. Ящер игнорировал её, пока она не начала разлагаться и привлекать вонью мелких падальщиков. Только тогда, когда падальщики не умерли, сожрав половину принесенного нами, дракон соизволил выйти к лестнице, но не за мясом — за добычей, что сама пришла к нему.
Вторая попытка была удачнее: вчера мы принесли ему говядину, преимущественно кости с остатками мяса на них. Оголодавший дракон начал жрать мясо на наших глазах.
Сегодня я пришел один, без сопровождения, чтобы не вызывать у приятелей вопросов.
Я поднялся по скрипучим ступенькам, медленно положил мясо на пол, где мы оставляли кости. Затем отступил к лестнице. Когда что-то пойдет не так (нет, если что-то пойдет не так), у меня будет миг, чтобы переместиться к печати, которую я оставил с внешней стороны двери.
Не то чтобы этого расстояния хватит, чтобы гарантированно спастись от дракона, но находясь на улице, я уже смогу использовать теневую тропу.
Тишина. Я стоял неподвижно и прислушивался. Где-то в глубине дома послышался глухой стук когтей по деревянному полу. Сначала медленный, размеренный, затем чуть быстрее. Учуял мясо.
Из темноты показалась массивная фигура дракона. Чешуя тускло блестела в полумраке, а глаза — два янтарных огня — внимательно следили за мной.
Ящер остановился на мгновение, настороженно втянул воздух ноздрями, и медленно двинулся вперед.
Когти стучали по полу с каждым шагом, чешуйки с едва слышным скрипом терлись друг о друга.
Дракон посмотрел на меня искоса, наклонил голову к пятикилограммовому куску мяса и принюхался. Я затаил дыхание.
Секунда.
Вторая.
Наконец дракон раскрыл пасть, схватил мясо зубами и запрокинул голову. Лязгнули челюсти, по горлу дракона прошел вниз едва заметный комок.
Я замер в ожидании. Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом дракон посмотрел прямо на меня. Его горло издало низкое рокочущее ворчание — звук, сродни раскату грома после молнии, ударившей на горизонте. Он прищурился и оскалил зубы, обнажив острые клыки.
Я отступил на шаг, не смотря в глаза духовному зверю — он мог принять это как вызов.
Прошло несколько минут. Дракон не гнал меня дальше: ящер сел на задние лапы, продолжая смотреть на меня искоса. Его взгляд изменился — он больше не полыхал угрозой. Или я себя так успокаиваю?
Вдобавок ко всему ситуацию осложняло то, что я не мог определить, когда заработает зелье верности, и каким будет эффект. В описании зелья верности, как и зелья эйфории, было указано, что оно действует около двух часов. Когда я ставил опыты на добровольце, эффект измененного сознания длился чуть меньше полутора часов (понятное дело, что здесь не компьютерная игрушка, и каждый человек обладает своим сопротивлением, своей массой тела и прочими индивидуальными характеристиками, которые влияют на время работы зелья.