Углубившись достаточно, до молодых побегов, встаю на колени — медленно, стараясь не задеть ничего лишнего. Достаю рюкзак и открываю шкатулку — легкий щелчок замка, и крышка откидывается.
Из сумки вытаскиваю костяной нож. Металл здесь использовать нельзя: духовное растение будет слегка попорчено и потеряет в качестве, если его срезать железным ножом.
Медленно, очень медленно, провожу лезвием у основания стебля. Тонкий, бордовый, с тёмными прожилками, он поддаётся и кренится набок. Сразу же ловлю отросток в шкатулку — только не касаясь внутренней поверхности, где густо растут тонкие волоски-шипы.
Откладываю нож. Подхватываю стебель деревянными щипцами, быстро укладываю его в шкатулку и закрываю.
Чуть было не вдохнул воздух. Напоминаю себе — дышать не нужно. Пока кислорода хватает, прошло всего около минуты.
Второй отросток. Стоимость каждого — почти целый золотой. Но вряд ли кто-то продаст за такую цену — их на рынке дефицит.
Третий.
Вхожу в ритм. Руки двигаются сами. Пять шкатулок из восьми заполнены.
И тут я чувствую, как земля подо мной чуть подрагивает.
Всё. Всплеск.
Кровавый плющ начинает медленно шевелиться. Щупальца поднимаются, шевелятся вокруг в поисках тепла, движения, жизни. Я вижу, как на плетях плюща открываются крохотные отверстия, и наполняют воздух пыльцой — ядовитой, дурманящей.
Надо уходить, и немедленно.
Шкатулки сложены в рюкзак, щипцы завернуты в тряпку и убраны, но нож я не прятал. Почему? Потому что в корне, который уходит в землю совсем рядом с моей ногой, я чувствую куда больше полезной Ци, чем во всех стеблях.
Толстый отросток, с тёмной кожицей, будто пропитанный смолой. Это не просто ресурс — это заявка на эпическое зелье.
Земля подо мной дрожит уже открыто, как лед в весенний ледоход. Где-то слева плющ вовсю хлещет по сторонам.
Я вонзаю нож в корень. Он скользкий, плотный, сопротивляется, будто толстенный червь, но я рывком режу плоть. Шипы на поверхности окружающих плетей дергаются, выпускают крошечные капли чёрной ядовитой жидкости.
Еще движение ножом, и корень перерезан. Хватаю его пальцами (щипцы бы не выдернули), тяну на себя, выворачивая из земли, и в этот момент десятки тонких плетей поднимаются вверх, образуя странный лес из тонких лиан. Обычному практику тут пришел бы конец.
Ухожу в тень и появляюсь рядом с практиками, которые на всякий случай отошли подальше от поляны. Кидаю плющ на землю, вытираю пальцы и забрасываю добычу в шкатулку.
— Ух… Напугал! — ворчит Лэй.
— Ты закончил?
— Да, — мысленно прикидываю, что можно сварить из добытого. Выходило, что на зелье для Крайслера и мои эксперименты хватит с лихвой. — Можно уходить.
Глава 10
Разумеется, сразу мы не ушли. Телепортация — не такая уж простая задача, когда приходится переносить других практиков.
Особенно — на дальние расстояния.
Особенно — по лесу, который тянет энергию из примененных техник.
В общем, сперва нашли чью-то пустую, давно заброшенную нору, устроились. Пока на поляне бушевал Кровавый плющ, я поставил на пол мощную печать, израсходовав всю имеющуюся Ци. Потом пришлось полчаса провести в медитации, восполняя резерв, и только после этого я был готов к телепортации.
Первой я решил отправить Лэй Сян. Девушка уже окончательно пришла в себя, но обеспокоилась, когда я взял ее за руку:
— Так… Это мой первый раз. Что мне надо делать?
— Постарайся не волноваться.
Лэй натужно улыбнулась.
Я закрыл глаза, сосредоточившись на печати в секте, и мысленно потянулся к ней.
Перенос шел сложно. За пару долгих секунд, которые я провел, таща девушку через черное «ничто» между двумя точками, я успел адски вспотеть. Не скажу, что боролся с собой, чтобы не отпустить руку девушки, но было трудновато.
— Где это мы? — с любопытством спросила Лэй, глядя на разрисованную рунными печатями стену массажного салона.
— Не забивай себе голову. Тебе на выход и налево по коридору.
Я оставил в комнате рюкзак с травами и вернулся в лес.
Вторым я перенес Тие Бао и сел в позу лотоса прямо на землю норы. Перед последним переносом нужно было восполнить духовную энергию.
— Ты в порядке? — спросил Кунь Джао.
— Ага. Дай мне минут десять, чтобы восстановиться.
Я закрыл глаза и погрузился в глубокую медитацию, позволяя энергии Ци вновь наполнить ядро.
Но Кунь оставлять меня в покое не спешил.
— Слушай, по поводу того разговора, — начал он неуверенно. — В общем, я вспылил. Перегнул палку.
— Всё нормально, — ответил я, не открывая глаз.
— Нет, не всё. Я слишком резко отреагировал. Просто пойми, у меня нет никого дороже ребят. А тут сперва Лэй получила от Моко, и как-то это все навалилось на задания от руководства секты, на постоянную беготню по полям, на стычки с людьми школы. И то, что я на тебя вызверился, это ненормально.
Я медленно выдохнул. Ци копилась куда медленнее, чем во время глубокой медитации. К тому же нора в лесу Туманов, в красной зоне — не лучшее место для подобных разговоров, но практик явно долго копил это внутри и теперь хотел выговориться.
Правда, я его слушать не желал, но ему сейчас плевать. Можно объяснить, что если он будет молчать, мы быстрее окажемся в секте, но я выбираю иное: пытаюсь перевести разговор на интересную мне тему.
— Что ты там говорил про стычки?
Парень замялся.
— Да это… Всё стало еще хуже. Наши и ихние всё чаще пересекаются, дерутся. И Небесный гнев все больше пакостит,. Мр-разоты подлые! Леди Цин, да благоволят ей Ками, каждые выходные на собраниях рассказывает, как наша секта на протяжении всей истории защищала от монстров их Вейдаде — и хоть бы слово благодарности! Воткнули в спину нож, начали громить наши участки! Они забыли, кто поднял их из грязи! Кто помогал им защищаться и отстраивать школу, кто научил правильно культивировать! А теперь эти уроды пляшут на костях наших дедов и мечтают отгрызть кусок нашей земли!
Пламенная речь отчего-то казалась знакомой. Я не присутствовал на совещаниях, проводимых местными политруками, поэтому не знал, чем они накачивают толпу и к чему готовят, но надо бы узнать, не агитирует ли «леди Цин» за возвращение Вейдаде в лоно Циншуя.
Расспросив Куня, узнал, что у школы Небесного гнева уже появились собственные диверсанты. Неделю назад отряд Куня патрулировал территорию в сутках пути от Циншуя: остановились на ночевку в поле, а утром обнаружили, что кто-то отравил похлебку в котелке.
Изменения в секте Тьмы копились один за другим. Одно цепляло другое, но положительных в них практически не было: патрули, стычки на границах, плюс ко всему, уверен — наша секта сейчас ровно так же устраивает диверсии в Вейдаде. Это уже не та секта, в которую я когда-то вступал.
Впрочем, не плевать ли? То, что я хочу от секты, она мне дает. Ресурсы, обеспечение законности моего зельеварения, доступ к знаниям и тренировки.
Несмотря на диалоги, которые мы вели, и поверхностную медитацию, я все-таки накопил Ци нам на перемещение. Но перед тем, как отправиться, я решил обсудить еще кое-что.
— Будь добр, покажи, что именно ты получил от Моко.
Джао без спора открыл рюкзак и принялся выкладывать трофеи, вырезанные из переплетения мха и лиан. Я осмотрел внимательно каждую, и понял, что для меня, как алхимика, все эти вещи бесполезны. Это не скорлупа дракона, что ждёт меня в секте.
— Предлагаю продать все это и поделить монеты пополам.
— Хорошо. Готов?
Кунь кивнул. Я вцепился в его ладонь и вновь активировал технику.
В секте мы рассчитались и разошлись. Я направился в лабораторию — лучше сразу заняться эликсирами, тем более что до вечера была куча времени.
А завтра можно снова наведаться к оставленной в норе печати. Вложенной в нее Ци с запасом хватит еще на одну телепортацию. Поляну вырезать и вывезти можно и без ребят: я смогу переместиться, обновить печать и еще раз пустить кровь Кровавому плющу. Духовное растение разрослось слишком сильно, туда вовсе можно наведываться раз-два в неделю, снимать сливки и зарабатывать золото на том, что растет само, без всякого ухода.