Мастер кивнул и качнул ладонью, отпуская меня.
Вернувшись в свою комнату, я раздражённо захлопнул за собой дверь.
Разговор с мастером Линем оставил неприятный осадок. Теперь я злился на себя, на Апелия и прикидывал, кто же мог на меня настучать. Даже задействовал навык анализа, но ничего не добился.
Надо переключиться на что-то другое. Если мне запрещают опыты, то кто запретит мне расчеты?
Подойдя к столу, я уже протянул руку к листам с формулами, над которыми бился уже несколько дней, но так и не коснулся бумаг. Взгляд невольно задержался на стопке книг и свитков.
Что-то не так.
Я нахмурился, внимательно оглядывая комнату. Всё выглядело почти так же, как обычно, однако благодаря своей идеальной памяти я помнил, что когда я покидал комнату в последний раз, перо лежало чуть левее, чем сейчас. А стопку дневников сдвинули в сторону на сантиметр-два.
Мелочи, которые были бы незаметны в другой ситуации, но после разговора с мастером Линем я стал куда подозрительнее.
Я быстро подошёл к полке и начал проверять записи и дневники. Листал страницы, внимательно изучая каждую строчку. Всё было на месте — ни один листок не пропал. Но разве это что-то доказывает? Кто знает, как давно меня пытаются контролировать, не следят ли за мной на прогулках и не делают ли копии моих дневников?
Сегодня секта Тьмы утратила для меня значительную часть своего очарования. Теперь я даже в комнате не чувствовал себя уютно.
Я сел за стол и попытался вернуться к записям, но мысли упорно метались в голове, как перепуганные голуби.
Как давно идет слежка?
Что они знают?
Зачем вообще за мной следить?
Зачем показывать свою осведомленность?
Не перевесила ли польза от меня в глазах руководства возможный вред?
Работать в таких условиях было невозможно. Расчеты требуют концентрации и внутреннего покоя, а у меня сейчас не было ни того, ни другого.
В конце концов я резко отодвинул бумаги и поднялся. Нужно было срочно сменить обстановку и отвлечься от этих мыслей.
Я закрыл глаза и переместился в храмовый квартал. Опыт с Вейдаде, когда меня в гостинице ученики школы Небесного гнева почти поймали, добавил осторожности: теперь мои печати стояли в нескольких местах Циншуя.
Я надел привычную маску (даже не знаю, нужна ли она теперь?) и направился к храму. Без проблем прошел через главные двери, потом — по главному залу, где курились благовония и молилась парочка прихожан, я свернул в коридоры. Уточнил у попавшейся на пути молодой монахини, где сейчас находится настоятельница. Девушка сказала, что госпожа у себя, и с лёгкой тревогой в голосе добавила:
— Сегодня она несколько не в духе. Постарайтесь быть мягче.
Спустя минуту я уже постучал в дверь.
— Войдите, — прозвучал изнутри усталый женский голос.
Кабинет встретил меня полумраком. Мягко светились витражи — проходящее через них закатное солнце отбрасывало цветные тени на стены.
Сама настоятельница сидела за резным письменным столом, заваленным бумагами и свитками. Тонкие пальцы женщины замерли над очередным документом.
— Приятно снова видеть вас.
Я поклонился низко и с уважением:
— Приветствую. Я пришёл узнать, нужны ли храму новые порции лечебного зелья.
Женщина откинулась на спинку стула:
— Совсем недавно ты говорил, что храму пока придется обойтись без зелий, чтобы не наступили последствия.
— Да, было недопонимание с Крайслерами. Но недавно я лично беседовал с Квейтом из их Дома. Мужчина управляет оборотом зелий в нашем городе, и он дал мне официальное разрешение варить зелья и сказал, что я могу жертвовать их храмам. Без права на продажу, разумеется. Но мы ведь с вами не торгуем, не так ли?
Настоятельница пристально посмотрела на меня и сжала губы, будто взвешивая на невидимых весах мои доводы.
— Ты уверен, что это не принесёт храму бед?
Хороший вопрос. Тем более, что никаких бумаг я пока не получил.
— Надеюсь, что нет. И я уверен, что если от этого и будут проблемы, то в первую очередь у меня… Если хотите, я могу передать зелье уже сегодня. Просто скажите, куда его доставить.
Она долго не отвечала, прикидывая все «за» и «против». Затем всё же вздохнула:
— Можешь как и прежде, принести сюда, в кабинет.
Я исчез и через минуту снова появился в кабинете настоятельницы, тяжело поставив бочку на пол. Доски пола тихо застонали.
Лицо женщины надо было видеть — столь большие глаза я наблюдал впервые.
— Небеса милосердные… Зачем так много⁈
В голосе настоятельницы были изумление, радость и почти детский восторг.
Не знаю, как в здешнем храме обстоят дела с воровством, но надеюсь, хотя бы половина этой бочки разойдется по тем, кто действительно нуждается в излечении. В настоятельницу я верю, но в храме есть и другие люди. Да и при транспортировке зелья по другим храмам часть могут «пролить».
Глава 20
Я брёл по узкой улочке, с трудом сдерживая раздражение.
Погода была мерзковатой с самого утра — порывистый холодный ветер сопровождался мелким моросящим дождем. На тренировочной площадке я сегодня сражался безо всяких эликсиров, и почти минуту бился с Сяо Фэн на равных. Только вот как ребенок проморгал момент, когда нога поехала по скользкому камню тренировочной площадки, и в результате получил сильный тычок мечом в грудь — наставница не сдерживалась и, похоже, сломала мне ребро. Регенерация справится и с этим, но пока я шел и морщился от поганого ощущения в грудной клетке.
Кроме того, я так и не выяснил, кто без спроса шарился в моих записях и, как я выяснил уже позже, посещал лабораторию. Потому и настроение было мрачноватым, в тон погоде и ощущениям. Я думал, короткая прогулка поможет прийти в себя и накопить сил для того, чтобы не вести себя как человек, у которого болят сразу все зубы, но не вышло — к дому Крайслера я подошел не в самом лучшем расположении духа.
Меня встретил охранник — молчаливый тип с каменным выражением лица — и жестом указал следовать за ним. Мы прошли до особняка, потом — по длинному коридору, мимо надоевших до зубовного скрежета картин. Эти пейзажи и портреты я уже успел выучить наизусть — кажется, Крайслеру доставляло особое удовольствие мучить гостей однообразием интерьера.
Наконец охранник остановился у двери комнаты для медитаций, распахнул её и посторонился. Из комнаты пахнуло теплом и густым ароматом благовоний и лекарственных трав.
Войдя внутрь, я увидел хозяина дома. Крайслер выглядел чуть более свежим, чем в наши первые встречи, хотя лицо всё равно оставалось бледным и усталым.
— Принёс тебе зелье регенерации, — буркнул я вместо приветствия, доставая из сумки небольшой пузырёк с мутноватой жидкостью. — Я не специалист в лечении, но остальным оно помогает залечивать и травмы энергетики.
Крайслер учтиво кивнул:
— Здравствуй, Китт. Увы, в этом зелье нет смысла. Те, кто создал карательный эликсир, предусмотрели такой банальный ход. Любой эликсир подобной направленности лишь ускорит моё угасание.
Я раздражённо пожал плечами и сунул пузырёк обратно в сумку.
— Ну ладно, — проворчал я, закатывая рукава и подходя ближе. — Тогда давай приступим к массажу.
— Трудный день?
Я поколебался. Мелькнула мысль поделиться проблемой — постоянными проигрышами Сяо Фэн, но я остановил себя. Меньше всего хотелось лишний раз откровенничать с человеком, который на интригах собаку съел, и как минимум раз уже был замечен среди тех, кто планировал предательство (или переворот — не знаю точно, что произошло в Доме Крайслеров).
— Неудачно прошедшая тренировка.
Крайслер скинул тяжелый халат и лег на массажный стол.
Массаж начался, как и прежде. Я налил немного масла в ладони и тщательно растёр их друг о друга, разогревая. Осторожно положив руки ему на спину, я начал аккуратно массировать, чувствуя под пальцами напряжённые мышцы.