Лоточница уже избавилась от лотка. Дедушка выглядел ровно так же.
— Приветствую.
Снова та же схема. Применить заклинание кражи памяти вышло усилием мысли, так что спустя минуту я просматривал воспоминания девушки, а потом и старика. Не крушил воспоминания, как у толстяка, и не копался в них: аккуратно нашел необходимое место, куда люди должны были дойти (усадьба находилась в паре кварталов отсюда), раздобыл воспоминания, кто в ней должен находиться. После — устремился туда.
Дом выглядел совершенно обычным: двухэтажный, старый, с облупившейся штукатуркой и покосившимися ставнями. Он ничем не выделялся среди соседних зданий, и вряд ли я, даже проходя мимо, мог предположить, что брат именно здесь.
Я бесшумно скользнул к окну второго этажа. Растворившись в тенях, проскользнул через ставни и очутился в комнате.
И принялся намораживать прямо на одежду ледяной доспех. Воздух в комнате стал сухим до невозможности — при каждом вдохе сушил носоглотку. Льда вокруг меня становилось все больше и больше. Я уплотнял лед, делал его настолько крепким, насколько мог. Ледяные шипы медленно нарастали на плечах и предплечьях. С каждой минутой доспехи становилось всё прочнее, всё тяжелее. Единственное, что не менялось — решетка напротив рта. Мне тоже нужно дышать.
Уже и стены комнаты заиндевели, но я стал действовать только тогда, когда подо мной угрожающе заскрипели доски пола.
Каждый шаг сопровождался скрипом, легким треском.
За дверью — никого. Шагаю по коридору, дохожу до лестницы. На скрытность не рассчитываю, и правильно — меня уже ждут.
Внизу собрались практики. Мужчины. Один седой и аристократично бледный, — на ступень выше меня по рангу. Второй и третий — равны. Выглядят, как охранники на подхвате.
Я рванул вперед. Ступени ломались под ногами, последняя так вовсе провалилась, едва я наступил на нее, слегка смазав рывок. Практики отпрыгнули от меня.
— Ты еще кто⁈
Стоило только пожелать, и от меня во все стороны пополз лед и холодный пар.
— Добрый вечер, — сказал я хрипло. Пар вырвался из-под решетки клубами, как из пасти чудовища.
— Убить! — скомандовал старик, и бросился вперед, вызывая в ладони сплетенный из пламени клинок.
Вот только мой ледяной доспех был лучше призванного за секунды пламени — тот, врубившись в наплечник, зашипел и оставил неглубокую зарубку.
Второй практик тем временем прыгнул вбок. С пальцев сорвалась нить духовной энергии. Не знаю, что за техника ударила мне в плечо, но доспех она не пробила — с треском осыпался лёд. Ледяной доспех треснул, и сразу начал восстанавливаться.
Третий — молодой, с кинжалами, метнулся ко мне, стал сыпать техниками: двойной шаг, укол в сердце, разрыв вены — всё тщетно. Лёд принимал удары, гасил импульсы. Один кинжал отскочил, второй застрял.
Для того, чтобы раз и навсегда отбить у бандитов охоту покушаться на мою семью, я должен разобраться с ними максимально жестко.
Да, не по моим обычным правилам, но сколько ни думал, не мог придумать варианта лучше. Со всеми не договориться, со всеми не выстроить добрососедских отношений. И если твою семью трогают, лучше уж бить, и бить насмерть.
Даже у моего человеколюбия и желания решить все мирным путем есть предел.
Практики в пылу схватки не замечали, что становилось все холоднее. Я подготавливал помещение к бою, и теперь мог разойтись вовсю.
Ноги практиков разом примерзли ко льду.
Я схватил парня с кинжалами за руку и вложил прорву Ци, замораживая его изнутри. Глаза парня расширились. Он дернулся, заорал… и замер, покрываясь инеем.
Старик умудрился вырваться и прыгнул на меня. Между ладонями металось горячее пламя, как в доменной печи.
Я шагнул навстречу и ударил кулаком, врезал тяжеленной ледяной глыбой с выращенным шипом ему в грудь. Под кулаком хрустнуло. Практик отлетел, ударился об стену и свалился на пол.
Последний сбежал. Рванул так, что сломал заледеневшие ботинки, на ускорении выпрыгнул в окно, и сделать я с ним ничего не мог.
Тогда я дошагал до старика, схватил за длинные белые патлы и поймал его взгляд. Заклинание. Не нужно договариваться, как-то выстраивать слова и убеждать. Одно заклинание, и вот я уже знаю, что брат в подвале. Знаю, что старик действительно входил в «Коготь» до того, как преступной группой занялся мастер Линь и Сяо Фэн. Главарь мертв, самые сильные практики либо умерли тоже, либо бежали. Осталась такая шушера. Надеюсь, мое послание заставит их уважать Бронсонов.
Нужно только сделать его ярче и доступнее.
По-прежнему удерживая старика за волосы, ударил головой об пол.