— Оставь! — командую я.
Питомец кидает на меня мимолётный взгляд, но всё же продолжает. Вытянувшись в струнку, по сантиметру в секунду медленно тянет голову вперёд. Похоже, понимает по тону, что делает не то, что нужно, но не может устоять — яркий кусок кожи манит его сильнее разума.
Команде «оставь» мы с треском проигрываем. Зато другие команды повторяем снова и снова, закрепляя успех.
Вообще, насколько я помню, команда «оставь» развивается через постепенное увеличение соблазна. И главное в ней — поймать момент самоконтроля и поощрить питомца. Вот с этим труднее, потому что самоконтроля я в драконе практически не вижу. Либо пояс чересчур соблазнительный, либо я что-то делаю не так.
«Позвольте животному ошибаться. Через ошибки приходит опыт».
Ну да, только это и утешает.
— Как ты это делаешь? — Спрашивает подошедший со спины Жулай.
Смотрю на парня, но не вижу уже былой неприязни. Видимо, то, как я обращаюсь с драконом, убедило Жулая: мол, «плохого человека животное слушаться не будет».
— В Вейдаде сосед собаку держал, учил всяким штукам. Вот у него и нахватался.
— Боюсь, что он никогда не будет меня слушаться так же, — вздыхает Жулай.
Пожимаю плечами:
— Ну, на этом драконе свет клином не сошелся. С помощью духовной энергии можно превращать обычных зверей в духовных — я уже проверял это на курах возле моего острова, там целые курятники таких. Было бы время — попробовал бы ещё кого-нибудь превратить в духовное животное.
У приятелей загораются глаза, а я, будто не замечаю, продолжаю говорить:
— Как-то думал попробовать вывести духовных собак или воспитать найденных в лесу волчат, но, правда, времени нету.
Жулай с Апелием переглянулись, быстро попрощались и ушли, оживленно переговариваясь, а я с драконом пошагал вдоль кромки леса, пока не отошли достаточно далеко от основных дорожек, по которым к лесу ходили практики и травники. Здесь я присел на нагретый солнцем валун. Дракон примостился рядом, едва помещаясь на свободной части камня, положил голову мне на ноги.
«Отношения с животным строятся на доверии, последовательности и уважении, — вспоминаю я еще один отрывок из книги. — Это не игра в силу. Это диалог».
Не знаю, кто автор цитаты, и насколько он прав, но я закрываю глаза и делаю то, что этот подчеркнуто правильный человек вряд ли одобрил. Я тихо произношу слова заклинания и погружаюсь в драконью память. Там я нахожу воспоминания о сегодняшнем дне, и насыщаю красками моменты, где дракон правильно выполняет команды и получает за это кусочек мяса. Моменты с невыполненной командой наоборот — лишаются красок, выцветают. Я корректирую поведение питомца и не чувствую по этому поводу никакого стыда. Собственно, а почему я должен его чувствовать? Это просто еще один способ закрепить в сознании дракона правильное и неправильное, верное и неверное. Будь у инструкторов по дрессировке собак доступ к разуму питомцев, им пользовался бы каждый, дрессировка занимала бы куда меньше времени и, возможно, позволяла бы закрепить команды за куда более изощренными действиями, чем лежать, сидеть, нападать и искать.
Закончив, выхожу из сознания дракона и просто почесываю чешую по всей его шее.
— Ты мой хор-роший…
Когда я понимаю, что в будущем этот дракон превратится в грозное существо, способное на равных биться с подготовленным отрядом, меня накрывает чувство, которое сложно описать словами. Гордость за дракона, смешанная с ощущением контроля над будущим повелителем духовных зверей. Будущая стихия сидит передо мной, послушно опускаясь на задницу после команды «сидеть».
Не устану повторять, что эликсиры уже пошли впрок. Когда смотрю на дракона, уже угадывается будущая мощь: я вижу, как день за днем широчеют его плечи, шея становится крепче, когти (которыми он пока не пользуется) становятся длиннее, толще. Когда он двигается по деревянным полам, половицы скрипят. Даже взрослые практики невольно вздрагивают, когда дракон клацает зубами.
Именно такое чувство ликования и гордости я испытывал в далеком детстве, когда швырял мячик огромной овчарке, и эта громадная псина рвалась вперёд по моей команде. Только сейчас передо мной не собака, а существо, способное в будущем одним движением крыла снести дерево.
И всё же он слушается меня. Ожидает команды, смотрит в глаза со щенячьим ликованием, следит за жестами. Именно я — тот, кто держит поводья будущей грозы неба. Я пою его эликсирами, я дрессирую и я корректирую его воспоминания, чтобы эти дрессировки пошли впрок. И в будущем именно я смогу направить эту силу.