На моих руках и ногах висели набитые песком тканевые мешочки. Для Китта простые подтягивания без дополнительного веса давно уже перевалили за сотню, так что заниматься ими без утяжелителей было бы бесполезно.
После подтягиваний я принялся отжиматься. Утяжелители сменились мешком с песком, который я накинул себе на спину.
Эта тренировка отличалась от предыдущих потому, что перед глазами постоянно маячили надписи:
Ваша работа рук неоптимальна. Ваши движения неоптимальны. Пожалуйста, уточните у инструктора правильность выполнения упражнений.
Эти надписи только мешали. Они появлялись при каждом отжимании. Разве что при подтягиваниях я их не видел — и то, наверное, только потому, что в прошлой жизни провел кучу времени на турниках. Знал, почему нужно держать ноги прямыми, почему нельзя делать рывков, и почему важно опускаться медленно.
Результат от таких «правильных» подтягиваний действительно был лучше, но делать их стало гораздо сложнее: тело Китта стремилось облегчить себе задачу, и приходилось ставить технику.
Когда я закончил с отжиманиями, мешочек на моей спине стал ещё тяжелее от пота. После этого я занялся приседаниями, подложив под носки потрепанной обуви доску, а пятки опустив на землю.
И все равно с приседаниями ничего не получилось: надписи продолжали вылезать. Не знаю, что я делаю неправильно. Возможно, стоит добавить нагрузку?
Вместо того, чтобы закончить тренировку за двадцать минут, я потратил на неё все тридцать пять. Мышцы жгло куда сильнее, чем во время предыдущих занятий. Похоже, я понял, чего хочет эта таинственная система: она хочет, чтобы я страдал.
И я действительно страдал. Стискивал зубы и пытался присесть или отжаться так, чтобы дать мышцам максимальную нагрузку, но вместе с тем сделать упражнение правильно. Не провисать в пояснице при отжиманиях, стараться опуститься как можно ниже. А когда надпись продолжила появляться, я подложил пару камней под руки, чтобы опускаться ещё глубже. Только тогда надписи перестали возникать.
Закончив с основной тренировкой, я начал двигаться, принимая странные позы, которые Китт подсмотрел на одном из занятий боевых искусств школы Небесного Гнева.
Школа находилась в Золотом квартале, и Китт там ни разу не был. В самом Золотом квартале парнишка был всего дважды — оба раза с мамой. И оба раза стражники на воротах заставили их потерять кучу времени на проверки, при этом смотрели на семью, как на насекомых.
Я понимал, что если сунусь туда в одиночку, меня ни за что не пропустят. Это подтверждали бывшие друзья Китта, которые пытались пройти туда раньше. Даже если подросток одет в чистую и хорошую одежду, стражники отличают его от людей, живущих в этом квартале, и не позволят тебе войти. Нередко это сопровождалось зуботычиной или подзатыльником — чтобы парнишки не отвлекали взрослых от работы.
Не скажу, что в Золотой квартал часто стоят очереди. Скорее всего, стражникам просто не нравилось даже разговаривать с подростками. Даже видеть их.
Но иногда практики Школы выходили за пределы города, чтобы позаниматься у берега реки. У них было специально облагороженное место, куда нам настоятельно не советовали соваться. Это место выглядело впечатляюще: белый мрамор, перила, несколько закрытых беседок. Должно быть, из этих беседок открывается красивый вид на реку. Проверить это мне ни разу не удавалось. Да и честно сказать, я не особо стремился.
Во время упражнений, которые Китт подсмотрел у практиков из школы Небесного Гнева, надписи вылезали очень часто. Проблема была в том, что я даже приблизительно не знал, правильно ли парнишка запомнил эти упражнения и что именно они должны задействовать. Но я всё равно продолжал их выполнять, стараясь понять, что именно в этих движениях считается ошибкой.
Когда я вышел со двора после тренировки, мои мышцы чувствовались забитыми, как никогда прежде. Или же это мне так казалось после самого сильного избиения в моей жизни?
Теперь пришло время для моей второй тренировки. Обычно я добирался до холма прямо по главной улице, но данное матери обещание не ввязываться в драки заставило меня стиснув зубы пойти обходным путём.
Этот путь мне совсем не нравился: через ветхие деревянные заборы, сквозь чужие ограды и огороды, по тесным городским переулкам с отвратительным запахом того, что мне никогда не хотелось чуять. Да, здесь вряд ли меня увидит шайка Асуры.