— Здесь варят превосходный эль, — обрадовал нас Леонид Францевич, когда мы уселись за столик. — Вы непременно должны его попробовать. А ещё деревенская жаркое с лесными грибами и яблочный штрудель.
— Звучит аппетитно, — рассмеялся я, прислушиваясь к нетерпеливому урчанию в животе.
Обслуживали в «Белой сове», на удивление, быстро. Официант принял заказ и уже через минуту поставил перед нами тёмный эль в тяжёлых глиняных кружках и тарелки с салатом.
— Этот салат называется «Осенний лес», — объяснил нам Леонид Францевич. — Его надо есть, пока он тёплый. Приятного аппетита, господа.
Я сделал глоток эля и довольно кивнул. К яркому вкусу ржаного солода примешивался лёгкий аромат лесных яблок, а густая пена приятно горчила.
Отставив кружку, я принялся за салат и сполна оценил хрустящие поджаренные баклажаны и лёгкую сливочную заправку с привкусом чеснока и петрушки.
Пока мы наслаждались салатом, я рассказал Леониду Францевичу о поручении, которое мне дал император. Зотов не перебивал меня вопросами. Он неторопливо ел салат, запивая его элем. Но я был уверен, что Никита Михайлович слушает меня очень внимательно.
— Я правильно понимаю, что поведение некоторых студентов вас насторожило, Александр Васильевич? — спросил он, когда я закончил.
— Да, — кивнул я. — Император просил меня внимательно присмотреться к представителям влиятельных родов Империи. Меня удивили манеры Михаила Долгорукова. Мне кажется, он очень недоволен этой проверкой. Хорошо бы узнать, почему.
— А какое впечатление на вас произвела Разумовская? — спросил Никита Михайлович.
— Рассудительная девушка, — с улыбкой ответил я, — и настроена решительно. Насколько я понял, она помолвлена с Михаилом Долгоруковым, но не горит желанием выходить за него замуж.
Никита Михайлович небрежно повёл ладонью в воздухе, и нас обступила тишина. Невидимая завеса безмолвия отгородила нас от остального помещения.
— То, что я сейчас вам скажу, является государственной тайной, — произнёс Зотов, строго глядя на меня. — Разумеется, мои агенты присматривают за всеми влиятельными людьми Столицы. Но делиться этими сведениями с вами я не имею права. По крайней мере, до тех пор, пока у вас не появятся конкретные подозрения.
— Понимаю, — улыбнулся я. — Возможно, в таком случае вы согласитесь побольше узнать о Владимире Меньшом? Это кандидат от рода Шереметьевых. Он родом из Костромы.
— Наведу справки, — кивнул Зотов. — Кто-то ещё?
— Да, — ответил я. — Данила Изгоев, он приехал откуда-то из Новгородской губернии, чтобы поступить в Императорскую академию. Замкнутый молодой человек, к тому же сильно испугался, когда услышал о проверке. Настолько сильно, что отказался от принятия Пути.
— Вот как? — удивился Зотов. — Провинциальный аристократ решил отказаться от такого шанса? Необычно. Я отправлю запрос новгородскому губернатору. Через несколько дней мы будем знать об этом Изгоеве всё.
— Благодарю вас, Никита Михайлович, — улыбнулся я.
Тут к нашему столу снова подошёл официант. Оказавшись под завесой безмолвия, он удивлённо оглянулся, но тут же понимающе кивнул.
— Для серьёзных переговоров у нас есть отдельный кабинет, — понизив голос, сообщил официант.
Никита Михайлович недовольно покачал головой, и официант принялся выставлять на стол тарелки и глиняные горшочки, закрытые тонкими пластами хорошо пропечённого теста.
— Что это? — с любопытством спросил я, приподнимая тесто вилкой.
— То самое жаркое с лесными грибами, — добродушно улыбнулся Леонид Францевич. — Вы только принюхайтесь, какой аромат!
— Жаркое только что из печи, — подсказал официант.
— В таком случае мы начнём с печёночного паштета с гренками, — решил эксперт. — И принесите нам ещё по кружечке эля.
Я намазал подрумяненный кусочек хлеба тонким слоем розового паштета, хрустнул корочкой и расплылся в довольной улыбке.
— Изумительно!
— Так вы будете смотреть дело Кораблева, Александр Васильевич? — нетерпеливо нахмурился Зотов.
— Конечно, буду, — ответил я, торопливо прожевав гренку, — но только через пять минут. Раньше не смогу.
— Позвольте себе несколько минут удовольствия, Никита Михайлович, — благодушно посоветовал Щедрин. — Поверьте, эти гренки и паштет того стоят.
Зотов честно попытался напустить на себя строгий вид, но всё-таки не выдержал и присоединился к поеданию паштета.
— К тому же я ещё не рассказал вам самое интересное, Никита Михайлович, — улыбнулся я. Когда результаты первого разговора со студентами меня не удовлетворили, я отправился к ректору академии, Вениамину Сергеевичу Собакину.