— Я догадывался об этом, ваше величество, — с интересом кивнул я.
— Потому-то я и отправился посмотреть на Стража Магии, — объяснил император. — И ясно почувствовал, что теперь Империя в полной безопасности. Сохранив Стража Магии, вы сделали очень важное дело, Александр Васильевич.
— Благодарю вас, — вежливо ответил я.
— Это я должен вас благодарить, — остановил меня император. — Я подумаю, как выразить вам мою благодарность.
Его величество улыбался, но я с удивлением заметил, что в его улыбке промелькнуло некоторое разочарование. Как будто император сделал мне какой-то лёгкий намёк, а я его не понял.
Кот Уголёк внимательно смотрел на меня.
— Елизавета Фёдоровна, благодарю вас за чудесный завтрак, — тем временем сказал император и повернулся к Игорю Владимировичу. — Нам пора ехать, граф.
Я недоуменно нахмурился, пытаясь уловить намёк императора, но мне помешали. Трактирщик из «Старого моста» именно в эту секунду прислал мне зов.
— Прошу прощения, ваше величество, — извинился я и заговорил с трактирщиком.
— Ну что у вас?
— Трубу починили, — радостно сообщил трактирщик. — И ваш заказ уже готов. Я отправил посыльного, с минуты на минуту он будет у вас.
В голосе хозяина трактира было столько радости, что я не стал его огорчать. В конце концов, досадные неожиданности иногда случаются, и упреки здесь не помогут.
— Благодарю вас, — только и сказал я.
Император уже поднялся на ноги, но медлил, с сомнением глядя на меня. Похоже, он чего-то ждал, и я решил говорить напрямик.
— Ваше величество, я чувствую, что вы не просто так решили заехать ко мне в гости. У вас есть ко мне какое-то важное дело.
— Почему вы так решили? — с любопытством спросил император.
— Это одна из моих магических способностей, — честно объяснил я. — Мне удаётся безошибочно чувствовать настроение собеседника. И сейчас я знаю, что вы о чём-то умолчали, но не понимаю, почему.
Император перевёл удивлённый взгляд на Игоря Владимировича.
— А ведь я вам не поверил, — сказал он. — Вот и решил убедиться сам. И почти уже разочаровался, но Александр Васильевич не обманул моих ожиданий.
Его величество снова опустился в кресло, хлопнул ладонями по подлокотникам и весело посмотрел на нас.
— Что ж, в таком случае продолжим разговор, господа. Поговорим о Храме Путей, который вы собираетесь построить.
Глава 2
Его Величество откинулся на спинку кресла.
— В Империи существуют и другие влиятельные роды, — с лёгкой усмешкой сказал он. — И они не слишком довольны тем, что род Воронцовых получил разрешение построить свой личный Храм Путей. Завтра за таким же разрешением обратятся Долгоруковы, потом Шереметьевы.
— Вы это предполагаете? — с любопытством спросил я.
— Знаю, — устало ответил император, — и у меня не будет причин им отказать. Но и разрешить, чтобы Храм Путей строил любой дворянский род, я тоже не могу. Это шаг к развалу Империи.
— Понимаю, — кивнул я, — но вы не хотите брать назад своё разрешение, иначе просто сделали бы это.
— Да, не хочу, — усмехнулся император, — поэтому я придумал другой выход. Храм Путей построят все великие дворянские роды сообща, и молодые люди из этих родов вместе пройдут церемонию выбора Пути. Так будет лучше для всех. Исчезнет повод для недовольства, а роду Воронцовых не придётся тратить непомерные деньги на магические накопители.
Я улыбнулся.
— А что требуется от меня?
Мельком я посмотрел на Лизу. Она с волнением слушала наш разговор. Сидевший возле её ног Уголёк взглянул на меня с одобрением.
— Я хочу, чтобы вы оценили кандидатов на принятие Пути, — сказал император. — Их собирали в большой спешке из разных концов Империи. Я распорядился определить всех кандидатов на первый курс Императорской Магической академии.
— Что конкретно я должен буду узнать? — уточнил я.
— Вы сказали, что безошибочно чувствуете людей, — усмехнулся император. — И я лично в этом убедился. Я должен быть уверен, что все кандидаты на принятие Пути лояльны к Империи. Остальное меня не интересует.
— И сколько всего кандидатов? — с любопытством спросил я.
— Кажется, двадцать человек, — ответил его величество. — Может быть, чуть больше.
Он слегка наклонился вперёд.
— Проверьте всех, Александр Васильевич. Но особенно меня интересуют трое.
— Представители Долгоруковых, Шереметьевых и Разумовских? — предположил я.