— От тебя сбежишь, — ворчу я, размышляя, кто передо мной: враг? друг? — Какими судьбами?
— Я вам всё по дороге расскажу, товарищ подполковник. Ну и вы мне… если сочтёте возможным.
— Это ты нашего участкового выспрашивал?
— Точно так.
— Значит, теперь ты в Следственном комитете?
— Окончил «вышку» и перевёлся. Я вроде ещё при вас поступил…
— Звание, должность?
— Полковник юстиции. Следователь по особо важным.
— О, «важняк»! А напарник твой где?
— Миша сейчас подойдёт. — Рудаков улыбнулся краешками губ. — Тогда и поедем.
— Вы проследили за капитаном Бодало, — сказал я, не сомневаясь в ответе.
— Виноват, у него на морде было написано: всё-то я знаю, но ничего вам не скажу.
— Да понятно, понятно. А вчера — тоже вы?
— Вчера? — искренне удивился он.
Так-так, подумал я. Вчера — не они…
Тут и Миша появился — с той же тропки-просёлка, с которого пришёл я. Спортивный мужичонка, движения быстрые, взгляд острый. Салют, Петровка! Крался за мной, контролируя издалека. Предварительно отзвонился шефу, доложил о передвижениях объекта. Был бы я помоложе, наверняка справился бы с обоими, но сейчас… В общем, они меня просчитали на раз. Старею.
— А как узнали, куда я направился?
— Так вот же, — удивился Рудаков, показывая мне экранчик то ли своего телефона, то ли маленького компьютерика. — На карте все дорожки есть, даже лесные. Снято из космоса. Кроме как вдоль реки — некуда. Здесь я и встал.
— Тьфу! Не допёр. Ненавижу эти ваши, как их… девайсы!
Они оба гадко поулыбались.
— Ну что, Михалыч, погнали? — предложил мне Игорь Рудаков. — Поведёт Миша, а мы с вами — на заднем.
Предложил только с виду. На самом деле приказал.
Поговорить в дороге не успели, даже начать разговор не удалось. Поехали в сторону Твери (то есть Москвы в дальней перспективе), и я попросил водилу:
— Держитесь за автобусом, не обгоняйте.
Миша молча кивнул, соглашаясь. Миновали Озерец, а перед Навозцем (Новым Озерцом) я снова вмешался в управление:
— Михаил, тормозните перед остановкой.
Он послушался, даже не спросив подтверждения начальства.
— Чего происходит? — спросил Игорь.
— Серый «Infiniti», — коротко пояснил Миша. — Сзади.
Встали мы, не доехав метров десяти до автобусной остановки. Автобус тоже остановился, выгружая и принимая пассажиров. Серебристая машина (некий «Infiniti», если Миша не перепутал) торжественно проплыла мимо. Кто в салоне — бог весть, стёкла тёмные, мелькнули только солнцезащитные очки водителя.
— Не обгонял ни нас, ни автобус, — пояснил я Игорю. — Не люблю подозрительные авто на хвосте. Пусть себе едет, куда ему надо.
— Думаешь, за нами кто-то следит? Зачем? — возмутился бывший опер, превратившийся за эти годы, как выясняется, в ограниченного следака. Да плюс погоны, наверное, ума не добавили, ну это уж как обычно…
— Может, за вами, может, за мной. Сейчас проверим. Миша, подожди, пока автобус отгребёт подальше.
На остановке между тем разыгрывалась драматическая сценка. Фёдор — сосед мой и Глашкин муж, — вместе со всеми ломился в общественный транспорт. (Ну-ну, ушел из дому с рассветом, а уезжает в город только сейчас. Видать, где-то в Навозце хорошо провёл время.) С собой у него была сумка на тележке; в сумку, помнится, Глаша заботливо уложила смородину, крыжовник и прочие гостинцы. Для городской части семейства. И плюс — две шикарные трости, самоделки, само собой. Наверное, Фёдор вёз их в подарок своим старикам. Ясень, латунь, бронза, травление… полированные рукояти — кап, сувель… в общем, сказочный эксклюзив. Золотые руки у человека. В автобус трости целиком не поместились — давка, господа! Загнутые рукоятки остались торчать и заодно зацепили сумку женщины, одной из тех, что не поместилась внутрь. Она как заверещит: «Обокрали!» Пассажиры заставили водителя остановиться. Федя вылез и, пока отцеплял своё изделие от чужой сумки, автобус уехал, увозя его собственный багаж. С урожаем смородины и крыжовника. Он поздно спохватился, побежал следом, но…
— Может, прихватим мужика с собой? — сказал, отсмеявшись, Рудаков. — На следующей остановке, перед автобусом, высадим.
— Федька знал, чем рисковал, когда наставлял рога жене, — сказал я то ли ему, то ли себе. — Уехал бы с утреца — ни во что бы не вляпался, на ранних автобусах народу — ноль… Ау, Петровка! Разворачивайтесь и гоните в обратную сторону.