У Виты сжалось сердце, а все что касалось ее самой отошло на второй план, даже слабость словно испарилась. Девушка приподнялась на локтях:
― Что с ней?
― Ушла в деревню к тетке, играть с другими детьми. Больше нет и их. Воины Амина стерли поселение. Никто не выжил.
Мужчина вышел, оставив Виту один на один со своими мыслями и этой скорбной новостью.
Девушке не было страшно — она не могла принять весть Сантаны, не могла поверить, что кто-то способен убить ребенка.
Рука нащупала куклу у стены с края постели и сжала ее.
Пожалуй, Сантана прав — она обязана встать, обязана выздороветь. Пусть не ради себя — ради маленькой девочки, которая больше никогда не будет играть в куклы.
Глава 3
Постепенно Вита начала подниматься, и неизменно рядом с ней был Сантана. Сначала это ее не озадачивало, не до того было, но понемногу избавляясь от тумана в голове, появлялись проблески связных мыслей, возможность анализировать происходящее. А вместе с этим появлялись резонные вопросы.
― Ты врач? ― спросила мужчину девушка.
― Кто? Ээ, нет.
― Тогда почему ты всегда здесь?
― Это мое жилище.
Вита не удивилась, но насторожилась.
― Тогда почему я живу у тебя?
― Потому что здесь спокойно.
― Не убедил.
Сантана отложил свиток в сторону и посмотрел прямо в глаза Вите:
― Опять ищешь подвох? Все проще и дело не в желании обмануть тебя, а в желании уберечь от неприятных эмоций. Ты еще слишком больна, чтобы взваливать лишнее.
― Ничего, не развалюсь.
― Хорошо, ― откинулся к спинке кресла, с сомнениями оглядев девушку. ― Когда Изель принес тебя, лишь моя комната была пуста. Поэтому тебя разместили у меня.
― Есть другие пещеры?
― Мы живем в пещерах. Амин вынуждает прятаться. Иначе от нас бы давно ничего не осталось. Перебили бы.
― Много вас?
― Допрашиваешь? Иди, прогуляйся и посмотри сама, ― поджал губы. Не понравился ему тон девушки и ее недоверие.
Прав — она переходит все границы. Характер что ли, такой — вечно во всем сомневаться, до всего докапываться?
― Извини.
Сантана помолчал, глядя на Виту и, кивнул:
― Принято.
― Я бы с удовольствием прогулялась и не задавала дурацких вопросов, но… ― девушка выказала голые ступни и оттопырила рубаху на груди. ― Тот ли наряд для променада?
― Не проблема. Решу, ― согласился мужчина и вышел.
Вита проводила его подозрительным взглядом и покачала головой: нельзя быть такой недоверчивой. Но он тоже виноват — откуда взялся такой положительный? И красивый. Смотришь ему в глаза и веришь, слушаешь и принимаешь. Любое раздражение в зачатке гасит — дар у него, что ли, или смазливость так на оппонента действует?
Нет, она тоже хороша, ― потерла шею, морщась от ноющей боли в теле: мужчина ни разу не послал ее, неизменно терпелив, добр, внимателен и заботлив, и бескорыстен — ничего в замен, ни намека что хорошо бы ей и подвинуться в постели и его погреть, или выполнять какие-нибудь работы, или стать воином и бороться против Амина вместе с ними. Ничего! Словно действительно главное, чтобы она жила, а остальное — ерунда.
И ведь можно понять. Учитывая что Амин стирает целые поселенья с людьми, не жалея детей, издевается над пленными в своей лаборатории.
Да, одичала она, если не верит Сантане. Ведь все его чаянья просты и понятны, и на поверхности. А вот Амин… с ним бы она поговорила. Вдумчиво да серьезно. Если следовать логике, скорей всего Вита уже была за своих спасителей, а может жила в одном из населенных пунктов, попавших под горячую руку Амина. Поэтому она оказалась в подземелье и возможно, не одна, возможно за стеной в соседней камере вместе с ней неизвестно, сколько лет, гнили заживо ее соседи, родные, друзья.
Ей повезло, выпала удача, что именно за нее попросили мало, решив, что все едино ни сегодня — завтра умрет. А как остальные? Живы ли? Остался ли кто-то еще в тех подземных казематах?
Она не помнила, когда видела последний раз кого-то кроме надсмотрщика или «врача». И не могла точно сказать, были ли там еще кто кроме нее. Но по логике — должны были быть. Не станет же Амин держать штат ради оной полудохлой «крысы»?
― О чем загрустила? ― голос Сантаны вывел девушку из задумчивости. Мужчина положил на постель стопку одежды и вопросительно уставился на Виту.
― Ааа… О своих. Наверняка у меня были родные, друзья. Где они сейчас, что с ними? Попали вместе со мной в плен, их так же травили изо дня в день, или они погибли? При нападении или в лаборатории Амина?
― Неужели ты ничего не помнишь?