Жока слушала Миклоша не перебивая. Каждое сказанное им слово было правдой. Только сейчас, выслушав его доводы, она поняла, насколько беспомощна. Если она порвет отношения с отцом, то вынуждена будет вести совсем иную жизнь. «Миклош безусловно прав, — думала она. — Если я уйду из дома, мне придется оставить не только отца, но и учебу в университете. Нужно будет немедленно устраиваться на работу, чтобы хоть как-то существовать. А ведь я вовсе не собираюсь оставлять учебу...»
— Ты, конечно, прав, — согласилась Жока. — Волей-неволей приходится идти на компромисс. Ведь я полностью завишу от отца...
— Я бы мог посоветовать тебе выйти замуж, но замужество — это тоже своего рода зависимость. По крайней мере, до тех пор, пока ты учишься и не являешься самостоятельным человеком. Советую тебе просто поговорить с отцом.
В этот момент они свернули на улицу Орша и в лицо им подул холодный ветер. Жока почувствовала, что начинает мерзнуть, и теснее прижалась к Миклошу. Дойдя до угла улицы Феньвеш, они остановились. Жока думала о том, как не хочется идти домой. Надо будет разговаривать с отцом и дедом, а о чем? Дедушка Шпитцер для нее совершенно чужой человек, с ним, собственно, и говорить-то трудно: старик изрядно подзабыл венгерский, да и общей темы для разговора у них нет.
— Скажи, Миклош, ты бы мог жить за границей?
Этот вопрос очень удивил Лонтаи, к тому же он был задан так неожиданно.
— Не знаю, я над этим никогда не задумывался.
— Сколько лет ты прожил в Москве, пока учился в военной академии?
— Четыре года, но так и не смог привыкнуть. Правда, мы были очень заняты учебой...
— А вот мой дедушка как в сорок пятом уехал во Францию, так с тех пор ни разу на родине и не был. Он, видимо, уже привык к тамошней жизни... Ты не зайдешь к нам? Я приготовлю кофе или чай. Мне бы хотелось, чтобы ты зашел...
— А я не буду мешать вам?
— Мне ты не помешаешь.
— Тогда согласен.
Девушка открыла калитку и взяла офицера под руку:
— Пошли... Не знаю почему, но мне очень хорошо оттого, что ты рядом...
Дьерди удивленно воззрилась на юношу. Из прихожей следом за ней на лестничную клетку вырвался поток теплого воздуха.
— Ну входи же, входи!
А Эндре, словно зачарованный, стоял на пороге и разглядывал черноволосую девушку. Когда они встречались в последний раз, у Дьерди были светлые волосы.
— Ну, что с тобой? — рассмеялась она. — Ты что, остолбенел? — Эндре переступил наконец порог, и только тогда Дьерди вспомнила, что он зашел к ней после похорон. Ей стало немного неловко, и она сказала: — Извини меня, пожалуйста, чуть было не забыла, что ты с похорон. Снимай шинель.
Из комнаты доносилась громкая танцевальная музыка. Эндре вдруг перестал раздеваться и спросил:
— У тебя гости?
— Бланка со своим кавалером. Родители уехали отдыхать в Татры, вернутся только завтра. Ну, снимай же свою шинель!
Эндре повесил шинель на вешалку и подумал: «Какой же я дурак! По пальто мог бы определить, что она не одна».
На Дьерди были модные брюки и голубой свитер, который красиво облегал ее стройную фигуру. Она прищурила свои серые глаза, как обычно делают люди, страдающие близорукостью, и сказала:
— Я еще ни разу не видела тебя в военной форме. Ты прекрасно смотришься. А как я тебе нравлюсь? — Она выгнулась и демонстративно развела руки в сторону.
— Кто там, Дьерди? Пришел кто-нибудь?! — крикнули из комнаты.
Эндре узнал немного гнусавый голос Бланки.
— Это Банди пришел, — ответила Дьерди. — Сейчас я его приведу.
— Когда ты перекрасила волосы? — поинтересовался Эндре.
— Перед праздниками. А что, разве мне не идет?
Он пожал плечами:
— Непривычно как-то. И потом, ты же знаешь, я не люблю брюнеток. Я не помешал вам?
— Нет. С чего ты взял?.. — Однако эти слова Дьерди произнесла не совсем уверенно, более того, Эндре заметил, что и ведет она себя как-то странно, будто смущена чем-то.
Они прошли в следующую комнату, где музыка звучала громче. Юноша на миг приостановился и осмотрелся. Повсюду идеальная чистота, телевизор новой марки. Он поглядел на Дьерди и подумал: «Она меня даже не поцеловала, а раньше мне с трудом удавалось оторвать ее от своей шеи...» В это мгновение Дьерди взяла его за руку и повела за собой.
Бланка, лежа на диване, целовалась с длинноволосым парнем. Они даже не заметили, как вошли Дьерди и Эндре, а может, и заметили, да решили не обращать на них внимания. Возле окна торчал другой парень, лет двадцати. На маленьком столике стояли рюмки, бутылки с вином, а на серебряном подносе были разложены бутерброды и кексы.