— Брэнд, — всхлипнула она его имя, пока он гладил. Затем закричала, когда кто-то осмелился постучать: — Прочь!
Она так близка к тому, чтобы кончить. Так близко к заветной кульминации. Как кто-то смеет прерывать.
«Я съем их за безрассудство. Растопчу, пока они не превратятся в пыль».
Сильно раздражённая она направилась к двери отеля, но Брэнд обхватил её за талию и поднял над полом.
— Ты не можешь открывать дверь голой.
— Могу.
— Нет, не можешь, потому что тогда мне придётся кого-то убить. Надень халат и веди себя прилично, — прорычал он, прежде чем усадить её позади себя и шлёпнуть по заднице.
«Он ударил меня по заднице!»
Когда она уставилась на него, он крикнул:
— Кто там?
— Обслуживание номеров, — последовал слабый ответ.
— Еда? — Он повернулся и одарил её сокрушительной улыбкой. — Отлично, потому что я голоден.
Глава 15
Да, с его стороны невероятно неприлично оставлять её в таком состоянии и пообедать настоящей едой вместо того, чего хочет: Эйми. Однако лунный лучик должна понять, что его нельзя принуждать или соблазнять делать то, что хочет, даже если он тоже этого хочет. Он почти забыл обещания и клятвы, когда она сосала ему.
«Неужели я сумасшедший, чтобы отказать женщине, которая падает на колени и доставляет мне такое удовольствие?»
В этот момент мир, ад, вся вселенная вращались вокруг Эйми. Если бы она спросила его прямо в тот момент, он, возможно, уступил бы её требованиям. Даже сейчас, когда она сердито смотрела на него, отчасти он хотел дать ей то, что она желает.
«Она — моё всё».
Однако сделать ее центром своей вселенной означает защитить её, иногда от самого себя.
Пока ситуация с семьёй не разрешится, он не может позволить ей сделать что-то непоправимое, например, заявить на него права. Точно так же, как не может позволить ей пойти с ним на вечеринку сегодня.
«Я и так уже подверг её достаточной опасности».
Он больше ни во что её не втянет. Когда она вернулась в ванную, чтобы окатить себя холодной водой — потому он жестокий ублюдок, которому следует оторвать яйца, — он смешал часть предположительно подправленной наркотиками пищи со свежей. Поскольку он не уверен, что подмешано, а что нет, он поменял чай со льдом, который стоял в первой тележке, и тарелки с фруктами.
Когда Эйми вышла из спальни, он уже ел неиспорченную порцию. Он проигнорировал её пристальный взгляд. Труднее игнорировать то, что она сидела напротив в одном халате. Не помогало и то, что теперь он точно знал, что скрывается под ним. Её тело аппетитнее филе миньона, политого маслом, которое он сейчас смаковал.
— Не могу поверить, что на этот раз меня бросили ради еды, — проворчала она.
— Я должен поддерживать силы, — поддразнил он.
— Ты подлый.
— Бедный, лунный лучик. Давай поцелую, и всё пройдёт.
— Давай.
— Позже. Если миссия увенчается успехом.
Ложная надежда для обоих, потому что, даже если он спасёт свою сестру, всё равно останется Мерсером.
— Ты ужасно недалёкий, — заметила она между укусами.
— Я учусь контролировать мысли. Может пригодиться сегодня.
— Я уже говорила, что у нас особая связь, которая позволяет мне читать тебя.
— И этого я не понимаю. Как получилось, что мы связаны, если ты не заявила на меня права? — Очевидно, связь полностью сформировалась, как только они обменялись укусами. Примитивный метод, но это его не удивило. Обмен кольцами и другими безделушками происходит из человеческих традиций.
Она пожала плечами.
— Не знаю, почему мы с тобой уже связаны. Возможно, это судьба. Слышала, что такое случается с некоторыми супружескими парами, но не часто. Никто не знает, почему это происходит с одними парами, а не с другими. У меня есть нечто подобное с близняшкой, хотя мы не слышим друг друга так ясно. С другими членами моей Септы я могу испытывать сильные эмоции, если нахожусь достаточно близко, но с тобой… будто мы соединились.
— Странно.
С одной стороны, он наслаждался связью между ними. Он ощущал ей эмоции, когда она теряла бдительность.
Невероятный опыт, когда она отсосала ему, но вне секса… он не мог спрятаться.
«Во мне так много тьмы, которую я не хочу ей показывать».
— Боишься, что я узнаю все твои секреты? — поддразнила она.
— Ты уже их знаешь.
За исключением того, что он продолжал отрицать.