— Можно мне залечить твое плечо? — Она повернулась. — Очень болит просто.
Я не посмотрел на Накиру, и дальше продолжил держать в руках веревки, словно не зная что с ними делать. Пальцы не слушались. Но пришлось встряхнуть головой, чтобы не поддаться какому-то там голосу и словам, явно продуманным заранее.
Все скоро закончится, еще немного потерпеть.
Герни я связывать не стал, а вот Ее — придется. Стоило бы еще посадить на тот стул, чтобы никуда не убежала.
— Вытяни руки.
Она снова вздохнула и выполнила просьбу, даже не сопротивляясь. Мне надо было сделать все жестоко, резко. Но…
Я ведь сдержанный, умею контролировать свои эмоции. Это мое тело, оно должно починяться. Мар, почему же так сложно?
В какой-то момент я остановился, заметив кончик розовой ленты, выглядывающий из-под рукава платья.
— А в Анатоликан ты меня вел ради какой-то лаборатории?
Ответа не последовало. Моя рука поднялась к кончику той ленты и потянула за него. И я не ошибся, это было именно то, что мне хотелось увидеть — небольшой символ нашего путешествия. Свою я выкинул, зато у Накиры осталось еще много пустышек, которые хоть и не скрепляли когда-то нас день и ночь, но хотя бы могли напомнить о тех временах.
— На запястьи слишком видно, пришлось прятать, — начала оправдываться Она.
Я запутался. Абсолютно все было не так. И чему верить? Чувствам, желаниям, глазам, ушам, Ей, себе? Одно опровергало другое, поступки не вязались со словами, выражение карих глаз Киры противоречили недавнему предательству.
Лента была зажала в кулаке, словно таким образом можно было понять что дальше делать. Вопросы крутились в голове, а ответы не находились. Спрашивать — глупо и неэффективно. Она снова соврет.
— Ты ведь отдашь меня им, да? И мы больше никогда не увидимся?
Я поднял взгляд, пытаясь сам понять — смогу или нет, хочу ли, не вернулись ли снова, выставляя в который раз себя глупцом.
— А в том пузырьке у тебя яд, да? Обещай, что не выпьешь его.
— Выпью, — прищурился я.
На Ее глазах снова навернулись слезы. Моя рука потянулась, чтобы вытереть. Но только дернув ей, я понял, что уже сжимаю в них ладони Цветочка. Веревка давно валялась на полу, не скрепляя ничьи запястья.
Какая-то невидимая ловушка захлопывалась. Я словно попал в сети, из которых не выбраться. Слишком близко, уж очень тянет к Ней. В памяти еще жила та боль, в груди до сих пор чувствовалась неприятная тяжесть, но один лишь разливающийся жар от нашего соприкосновения поглощал все и сразу, намереваясь убрать любые отрицательные моменты.
— Пожалуйста, не надо. Слышишь, не надо, — взмолилась Она.
Я так и не понял, о чем Кира просит. У меня внутри борьба с самим собой, противостояние, попытка найти ответы и выбрать сторону. А тут…
Цветочек разомкнула руки и резко придвинулась ко мне, обнимая за талию. Стоило отступить, отодвинуться, откинуть Ее, не делать глупостей, не менять своего отношения. Казалось, я скоро буду не только поступать как майм, но и превращусь в него. Сердце само забилось быстрее, дыхание не хотелось поддаваться моим приказам и восстанавливаться, а руки самопроизвольно тянулись обнять Киру.
Но та сама отстранилась, отрицательно махая головой.
— Все равно умирать, — Накира глубоко вздохнула и резкими движениями руки вытерла слезы. — Они не оставят меня в живых, да? Да… — словно уговаривала Она саму себя. — Лучше перед тобой, чем перед толпой. Прощай, — и Ее губ коснулась печальная улыбка.
— О чем ты? — так и не понял я.
Накира же быстро отступила на пару шагов назад и запрокинула голову, выпивая что-то из…
Моя рука нащупала место, где должен был находиться пузырек с утой.
— Идиотка, — кинулся я к Цветочку, забирая уже опустевший сосуд.
Ее глаза закатились, и хрупкое тело попыталось упасть на пол, но не достигло его, оказавшись в моих руках.
— И где мне теперь взять такую же уту? — опечаленно вздохнул я. — Почему ты у меня такая глупенькая?
Пришлось прикрыть глаза — не у меня, Она больше не моя.
К Накире на живот забежал крипс, без остановки встревоженно попискивая.
— Нет, Рир, Она жива.
Я в недоумении повернул к нему голову. Необычно было называть животное каким-то именем.
Оставалось только одно — бросить их здесь, оповестить о местоположении, не забыть свои вещи и отправиться в дальнее путешествие. Но Накира в моих руках заставляла сомневаться в правильности стремлений. Такая хрупкая, глупая и… когда-то моя.