— ТЫ? ТАК ВОТ КАКОЙ ПУТЬ ТЫ ВЫБРАЛ? НЕ ПРИШЁЛ КО МНЕ, НЕ СТАЛ СИЛЬНЕЕ? РЕШИЛ ВЫБРАТЬ ДРУГУЮ ДОРОГУ? ЗРЯ! ИДТИ ПРОТИВ МОЕГО СОВЕТА — УДЕЛ СЛАБАКОВ, А ТЫ ЕЩЁ И НЕУДАЧНИК. ПОТОМУ ЧТО СЕЙЧАС УМРЁШЬ!
После слов резчика, его «братья» растворились в воздухе и, превратившись в чёрный, воняющий сажей и разложением дым, вошли в тело своего центрального. Повреждённые глаз и крыло не заставили себя ждать. Взяли и тут же восстановились.
И ради этого мы столько рисковали? Ради… НИЧЕГО?!
Глава 27
В чём сила, брат? Ты думаешь, что в правде? Вот и Данила Багров думал, что в ней. И чего? Сильней стал? Я считаю, что сила в неожиданности. За кем неожиданность — тот и прав.
Надеюсь я сейчас ошибаюсь. Иначе что? Иначе всё.
— Что ты, НАХРЕН, ТАКОЕ?! — только и успел спросить я, когда на меня опустился огромный, саблевидный, размером с камаз, клинок.
Миг и свет померк.
Нет, я не умер, только стыдливо закрыл глаза от страха. Долгие пара секунд, которые я стоял и боялся, ничего не видя, казались вечностью. Когда я наконец смог открыть глаза, то увидел, что рука-сабля гигантского резчика, который сейчас вымахал аж под потолок, будто бы пригвоздилась к каменной стене. Присмотревшись, я увидел, что его лапа была прибита к стене маленькими кинжалами, которых с каждой секундой становилось всё больше. Эти кинжалы прилетали справа, метаемые вайлосом мейн-куном. Кармашки на его поясе почти все были уже пусты, а это означало, что его боезапас подходит к концу. После того, как он метнул последний кинжал в руку резчика, что заставило налиться кровью фасетчатовидные глаза, он резким движением выхватил из карманов на штанах две колбы. Судя по всему, они на самом деле являлись гранатами.
Грол среагировал первым. Очень резво разбежавшись, он сбил меня с ног и закрыл собой. Пока мы падали, он успел крикнуть только одно слово:
— ЩИТЫ!!!
Воздух между всеми нашими бойцами и резчиком зарябил и словно стал плотнее. Переместив свой взгляд вправо, я увидел, что все «танки» сгруппировались и кастовали перед собой здоровую руну, которая и создавала этот щит из воздуха. Все целители и маги, которые знали хоть какие-то маломальские заклинания поддержки, вливали сейчас все свои силы в наших защитников. Резчик своей свободной рукой пытался пробить этот щит, но всё было тщетно. Воздух прогибался и трясся от его ударов, но защита держалась достойно. Кстати, я заметил, что с нашей стороны через этот щит было можно пробиться. Потому что в ответ на удары резчика, все лучники и арбалетчики с усиленным рвением начали поливать его своими снарядами. На мой взгляд такая защита не могла быть абсолютной, но я понял, зачем это было нужно.
Мои наблюдения длились от силы две-три секунды, хотя в моём понимании время замедлилось и прошло не менее получаса. И этих нескольких секунд было достаточно, чтобы брошенные Къельёлом гранаты достигли своей цели. Парный взрыв слился воедино.
Такой мощи я никогда прежде не видел вживую. Вспышка света от взрыва была до боли ослепляющей, а кинетическая сила прогнула щит настолько, что тот, казалось, вот-вот лопнет. От звуковой волны взрыва все стены в баре задрожали, а с высокого потолка посыпалась каменная крошка. Окна, которых здесь пусть и было мало, теперь отсутствовали вовсе. Волной их выбило напрочь.
Когда способность слышать, сопровождаемая противным писком в ушах, вернулась ко мне, то первые звуки, которые до меня донеслись — это дикий рёв. Настолько оглушительный, что даже взрыв не был таким громким. Но рёв потихоньку становился тише, пока не перерос в скулёж, периодически перерастающий в крики агонии, после чего снова становился поскуливанием.
Когда пыль, поднявшаяся со взрывом, наконец осела, перед нами предстало печальное зрелище униженного и поверженного врага. Который, к слову, пусть и был в ужасном состоянии, умирать пока не торопился. Из его фасетчатых глаз текла зелёная жижа, тело было изорвано и изрезано порезами разной степени тяжести. От небольших царапин, до глубоких, кровоточащих, ран. Левая рука, вместе с растущей из неё саблей, валялась сейчас рядом с её хозяином, а из обугленного куска плеча хлестала зелёная кровь. Нижняя челюсть была наполовину оторвана, но вот второй её половинки рядом нигде не наблюдалось. Правая рука резчика всё ещё была прибита к стене десятком клинков, которые не вырвало взрывом.
Наш враг был очень плох и это не могло меня не радовать. Но откуда это сосущее под лопаткой чувство тревоги? Почему мне кажется, что ещё не всё кончено? Будто сейчас произойдёт что-то ужасное.