Васильев.
- Я тебе лучше другое кино покажу, земеля. Такого ты вовек не увидишь. А увидишь - не забудешь. - Заставка стала менее цветной, серовато-желтой. Прямо с доски на Васильева смотрел крепкий усатый мужик, не иначе как казак из пластунов. Весь из себя вояка, видно что умелый, даром что без погон. Ну ничего, видимо эти квадратики на воротнике его звание обозначает. А правее и чуть дальше стояли... Три красивые бабенки, и тоже в военной форме. Мягкие руки, видно что из благородных. Но руки их лежали на ремнях винтовок, висевших за плечами. Одна лукаво прищурившись, смотрела прямо на матроса, так что сердце пропустило удар. Вторая - с грустью на казака, а третья робко потупившись - куда-то в сторону. Какая-то странная, корявенькая надпись, безграмотная, будто бы школяр издевался, внезапно подпрыгнула, дернулась (ага, говорили же видевшие, что в синема картинка оживает) и превратилась во вполне благопристойную, но непонятную по смыслу - "А зорi здѣсь тихiя". Васильева обступили звуки, будто бы вокруг них играл целый оркестр.
Первое время Васильев вскидывался к Андрюхе за пояснениями, но тот только твердил, что мол сам все поймешь, не дурак чай. И правда, через четверть часа, матрос забыл обо всем на свете, и не вспоминал до того, как на доске не появилась надпись "Конѣцъ фильма."
- Тяпни, Архипыч. Давай-ка мы с тобой. Совсем ты расклеился. Неужели ты подумал, что я мог бы тебя там вальнуть? Да вы с этими благородиями такие глыбища. Как эти девчонки, без обид за сравнение . На вас прут технически превосходящие твари из будущего, все наперед про вас знают, какой когда и кому прикуп будет, вы как на ладони у них, хлопай любого на выбор, а вы барахтаетесь. Не отступаете. Адмирал ваш... Мне просто стыдно, мы его мямлей и трусом считали, пока не увидели. Ты-то хоть понимал, что вас вот-вот прикончить должны были?
Васильев не понимал о чем его спрашивают. Душили слезы. Вроде и выпил уже хорошенечко, но знал себя - не от беленькой это. Просто было понимание что все он делал правильно, и будет делать еще правильнее.
Витгефт.
- Я полагаю, торг здесь не уместен...- с какой-то странной интонацией произнес мистер Смит, чем вызвал уважительную улыбку Олега Денисовича. Пояснять особо было и не надо, любовь потомков к цитированию каких-то, еще не созданных драматических произведений, была понятна еще когда он слушал переговоры японских демонов. Просто тогда он полагал, что произведения неизвестные, а оказалось - еще ненаписанные.
- Отчего-же? Тут как раз, извините, торг и уместен - вклинился Кедров. - Давайте-ка посчитаем. Три попадания в корабли 27-го января, потом "Страшный", пятое - в "Петропавловск". "Севастополь" эта стерва нам повредила - это уже шестое считай. И сейчас вы убираете этих стрелков, и заявляете "ну все, господа хорошие, идите и верните все как и было"?
- Мы же не считаем два японских броненосца, которые вы уничтожили, пользуясь развернувшейся ситуацией.
- И правильно не пользуетесь, господин Смит. Это - наша законная добыча. Мы никаких знаний из будущего не использовали, оружие применяли свое собственное. Тем более, что "Хацусе" мы и без всякого, как Вы выразились, разворота, сумели отправить на дно.
- Господа! - повысил голос Вильгельм Карлович, призывая внимание. - Мы не пройдем, при всем уважении.
- Но Вы же лучше Старка! Видели бы вы тот бой. Там он столько ошибок наделал, что Наместник и правда собирался его снять, царь отговорил. А Вы, такое ощущение, с Того играетесь как с котенком.
- Дело не в ошибках. У нас два подранка, которых я отпустить не могу, образовавшиеся из-за действие этих паразитов. Настраивать экипажи на суровый бой, доводя различные варианты действий я не мог, иначе нас бы еще на внешнем рейде начали бы расстреливать. Сейчас малейший казус, руль у кого заклинит или трубу собьет - и все. Мы превратимся в стадо, управлять которым я не смогу. У Иванова на "Диане" полюбовница сладкая в Порт-Артуре, он чуть разброд начнется - побежит обратно. Ухтомский вообще плавать не любит, и такое ощущение, что побаивается, он побежит к ближайшему берегу, лишь бы на сушу поскорее. На "Полтаву" пушки нам не отдали с берега. Начни я такие кадровые перестановки, начни я требовать орудия, натаскивать экипажи- меня бы через этих чертовых "жучков" бы услышали и прикончили бы. Меня же один раз спутали в порту с Макаровым, и собирались прям там застрелить. Хорошо, главный из них вступился, мол, а, этот. Не трожьте блаженного, он неопасный. Вирену дал бы "Пересвета", одним этим можно было так японцев озадачить.
- Кстати да, у Старка вторым флагманом был Роберт Николаевич - оживился Олег Денисович.