На утреннем совещании Наместник изображал оптимизм, ровно до тех пор, пока не донеслась далекая канонада. Бодренькая раздача похвал и отеческое пожуривание сплоховавших (на крайне криво сработавшую схему связи с береговыми батареями всем было плевать) быстренько превратилась во что-то, очень похожее на пожар в борделе. Оказывается, японцы, не дав время русскому флоту на раскачку, сразу же после ночной атаки приступили к высадке у Бицзыво. Выходить в море столь ослабленной эскадрой, разумеется, никто не собирался, и на высадку просто махнули рукой. Кто-то молодцевато заметил, мол, не придется теперь за япошками бегать по семи морям, знаем где их найти чтобы похоронить. На этой оптимистичной ноте, Евгений Иванович и засобирался во Владивосток, мимоходом назначив Вильгельма Карловича отцом поражения. То есть, конечно, формально, контр-адмирал Витгефт назначался командующим Первой Эскадрой Тихого океана, но, такое ощущение, что самый последний сигнальщик понимал, для чего это сделано.
Ладно, через пару дней, как Наместник уедет, будем проводить совещание, проведем кое-какие небольшие перестановки в командовании, и начнем, помолясь... Пока только с ходу отметем предложение осмотреть фарватер. Что он свободен - мы и так знаем от демонов, а если об этом станет известно на эскадре - то рубль к червонцу, что через пару дней будет знать и командующий японским флотом. Это, конечно, вызвало понимающие ухмылки за спиной, мол ага, все понимаем. Боится его Превосходительство ответственности, хочет чтобы все само собой как-то успокоилось. Японцам, наверное, должно надоесть, и тогда контр-адмирал Витгефт с облегчением вздохнет, перекрестится, и сдав дела вовремя вынырнувшему Наместнику, пойдет писать бумажки про необходимость развития подводного флота, для чего просит выделить ему пару этих керосинок, стоящих без дела во Владивостоке.
Кстати. А вот эти полуэкспериментальные суденышки, которые он временами курировал, могут и пригодится. Гоняться в морях за японским флотом на них решится только полный безумец, но если дотащить их до парочки бухт, где японцы подвозят пополнение и припасы для него, то забавный казус может получится.
22 апреля 1904 года, японское море, броненосец "Миказа".
А вот теперь Хейхатиро испытывал страх. Когда сталкиваешься с непонятным - здравомыслящий человек всегда пугается. Непонятного было много. Утром, еще не успели поступить доклады от кораблей, наблюдавших за ночной атакой, перебирающий бумаги адмирал, наткнулся на ту папочку, непонятно как попавшую в салон накануне начала войны. Собрался, раз уж предстояло чем-то заниматься в ожидании результатов, перечитать безграмотно составленную непонятно кем записку, и похолодел. Буквы были другими! Текст был другой! Такой-же безграмотный, но другой!
Более того, рамочка, которой не без изящества был обведен текст, такое ощущение, что шевелилась! Да так натурально, что первое желание было отбросить ее, как вдруг ожившего паука. Впрочем, шевеление быстро прекратилось, и Того подумал, что возможно, это была галлюцинация от усталости во время ночного бдения. Ладно, почитаем. Давайте-ка сразу английский вариант, продираться сквозь безграмотность японской версии слишком раздражительно.
То же самое. Самоуверенно и безапелляционно сообщалось, что атака брандеров не увенчалась успехом. Вот откуда? Корабли адмирала Дэвы точно выяснить результаты не смогли, а его Первому боевому отряду сейчас мешал сильный туман. Будем болтаться у Порт-Артура до тех пор, пока солнце не поднимется над горизонтом достаточно высоко. У Экаунтера обнаружили две разбитые шлюпки без выживших, и сейчас, пожалуй, никто не мог знать о результатах. Даже, русские, скорее всего этого еще не знают. Есть надежда, что кто-то из экипажей брандеров добрался до берега, или был подобран шлюпками, затерявшимися где-то в море. Выделенные корабли добросовестно прочесывали море, внимательно вглядываясь в каждый блик на волнах. Надо точно ЗНАТЬ, на карте, как всегда, судьба Империи.
И ведь... Того прекрасно помнил утро 27 января. Как лично опрашивал командиров эсминцев, атаковавших русские корабли. Разговаривая то с одним, то с другим офицером, подспудно, адмирал старался понять не только результаты атаки, но и насколько правдивой оказалась эта неожиданная записка. И было над чем задуматься.