Так-же отмел диверсантов и прислугу, вечером служанка уходила и появится не могла. Чей-то розыгрыш — туда-же. А вот если...
Это же, мать его, загадочный Восток! Тут местное население поголовно верит в драконов, демонов, гипнотизирующих лисиц и прочее. Это тут просто витает в воздухе. Может все эти медиумы, провидцы, доктора магии и прочие проходимцы, хоть в чем-то правы? И коллективная вера огромной толпы народу, а их тут миллионы, таких суеверных, могут воплотить в реале все эти мифы? Те-же иголочки этого китайца, непонятно как действующие? А ведь он не просто колол, он какие-то заклинания читал, благовония жег...
Так что-же, с ним сейчас какая-нибудь Аматерасу разговаривает? Адмирал откашлялся, и чувствуя себя идиотом, громко произнес сакраментальное «Кто здесь?». Ничего не происходило, и он настойчиво повторил вопрос.
- Майку га кеншуцу са ремасе — тут же ровным голосом откликнулась женщина.
- Кто ты?! - немного перефразировал адмирал, заметив что в скрижалях появилась третья строчка.
Опять ударили в медную пластину, и японка в его голове жизнерадостно продекламировала:
- Дефоруто но тенго ва кёхи саремасу. Гоин ни о хи шимасу!
В этот момент значки перед взглядом Вильгельма Карловича поплыли вверх... А, теперь понятно. Это были иероглифы, видимо тоже японские. Строчки, выплывающие перед взглядом как на экране синемы, все были разные. Вот совершенно другие значки, вот еще, о, вот надпись на французском! А ниже на английском, вот и почти родной немецкий, ну да, написано одно и то-же. Какая-то абракадабра опять, и наконец, русский. Все известные ему языки гласили одно - «Выберите этот язык».
Как-то сразу полегчало. О том, чтобы психически больной выбирал язык, на котором он сам с собой (или с чертями) будет разговаривать — Вильгельм Карлович не слышал. Ткнул пальцем перед собой. Ничего. Еще раз. То же самое. Впился глазами в русскую надпись. «Ну-же! Вы-би-ра-ю!» В этот раз медный колокольчик прозвучал, кажется торжественнее, и тут же вавилонская разноязычица исчезла. Вместо этого появились несколько строчек на чистом русском:
Системные сообщения:
-Нейроинтерфейс переводчика активирован.
-Микрофон не подключен. Вы находитесь в режиме «только на прием»
-Язык интерфейса не распознан пользователем.
-Язык изменен на русский.
-Микрофон не подключен. Вы находитесь в режиме «только на прием»
-Язык перевода по умолчанию — русский.
-Сети не обнаружены
И тут-же эта непонятная тетка торжественно зачитала всё вслух, будто персональный секретарь, после чего замолчала, кажется с концом.
Справа вверху еще возникли какие-то значки, которые походили на ассирийскую клинопись или египетские петроглифы, никак не желающие расшифровываться, но и того что уже произошло, Вильгельму Карловичу хватило. Голова от всех этих переживаний и думать забыла о головной боли, но усталость давала знать. Утро вечера мудренее, и контр-адмирал, прикидывая, не помешают ли эти буквы ему заснуть, отправился спать. Не помешали...
Неведомая хрень...
- Второй, тревога, у нас мощный выброс! Это стопроцентный хронооткат.
- Почему, блин, я не удивлен? Где?
- В районе Галапагосов, порядка 40 мегатонн. Острова серьезно покоцаны, сейчас волна идет к побережью Эквадора, там объявлена эвакуация прибрежных районов.
- Да нет же, где сейчас точка Нанси?
- 8 февраля 1904 года, по Гринвичу сейчас вечер, но в в интересующем нас районе второй час ночи следующего дня. У нас доступ формата «2А» от Совета Безопасности, нам активирован доступ в Оперативный Кабинет оранжевого уровня.
- Я появлюсь там через три минуты, Если Вы появитесь раньше - немедленно высылайте беспилотник на 10 часов от Точки Нанси. Координаты — вход в бухту у города Люйшунь, это Квантунский полуостров, через Западно-Корейский пролив от Пхеньяна. Ему на борт — инфравизор, станцию радиоконтроля и аквадрон. Можно самый простой, там глубина максимум метров 20. Посмотрим что попало в корабли.
- Почему на 10 часов? Нам хватит и пары чтобы осмотреть повреждения. Ресурсы сесть, но они не безграничны.
- В этот же день произошел еще один важный бой, и нам придется смотаться и в Чемульпо...
24 марта 1904 года, Порт-Артур.
Да ничего, поживем еще. Фразы с непонятными словами утром исчезли, только справа вверху перед взглядом адмирала маячило несколько значков непонятной клинописи. Витгефт жил с этой неведомой хренью уже больше недели, и постепенно свыкся, благо она не мешала.