— Да, Джереми, — кивнул Великолепный. — Именно.
— Бред, — покачал головой я. — Мало ли что может наобещать…
— …ведьма, Джереми! Не забывай, что она — ведьма, притом не из слабых! Не знаю, каким образом, но, похоже, ей удалось исполнить обещанное…
— Мне все равно не верится, хозяин.
— А ты припомни — получил ли я за эти годы хоть царапину? Про шрамы я и не говорю — не было их!
Я честно попытался вспомнить, когда Ромидаля могли задеть кинжалом или мечом, булавой или обычной вилкой, и на ум сразу пришло несколько очень интересных ситуаций…
Только прав ведь старик — не ранили его ни разу, даже не царапнули!
— Ну? Не можешь припомнить? Не было их потому что. Так что не тяни, а езжай-ка поскорее к госпоже Циале, бери ее в охапку и привози сюда!
— Сюда?
— Ты предлагаешь, чтобы туда отправился я? Не очень хочется, чтобы по дороге я развалился пополам и наблюдал, как нижняя часть туловища ищет повсюду верхнюю!
— Да, ты прав, хозяин, — кивнул я. — Я отправлюсь немедленно и постараюсь как можно быстрее доставить госпожу Циалу сюда!
— Давай, — старик со вздохом облегчения откинулся в кресле. — Бог в помощь.
Уже стоя на пороге, я обернулся к Ромидалю. Он посмотрел на меня из-под седых бровей.
— Еда вся по полкам. Не забывай есть! А то вдруг Циале придет в голову снять заговор и по приезде я найду только твой прах?
Он устало кивнул и закрыл глаза.
Я постоял еще чуть и пошел снаряжать лошадь в дорогу.
Кендервильский лес был зелен и свеж, хотя осень уже вступила в свои права и захватывала землю красными и желтыми листьями — они лежали тут и там, большие кленовые и маленькие тополиные. Даже опавшие, они еще хранят в себе остатки угасающего тепла, сражаются за каждое мгновение жизни.
Бессмысленный бой…
Океан неба разрезали кормой облака-каравеллы и огромные тучи — купеческие суда, трюмы которых наполнены одним-единственным богатством — водой. Куда идет их флот?
Нет ответа.
Быть дождю.
Лошадь шла размеренным шагом, как на параде. Я, держа ее под уздцы, семенил рядом. Слишком много низких ветвей, чтобы ехать верхом, да и незачем зря нагружать кобылу — жилище госпожи Циалы уже недалеко. Интересно, вспомнит ли меня старая ведьма? Ромидаля — да, разумеется. А меня, его оруженосца? Ведь хозяина со мной нет… И что делать, если она откажется ехать? Или… или если она давно умерла? Возвращаться ни с чем и смотреть, как старый пень потихоньку разваливается, слушать его причитания о нежелании умирать от старости?
Почему у героев такой странный пунктик, что им нужно обязательно умереть от меча или кинжала, а не от старости, лежа в собственной постели, окруженной детьми и внуками?
Впрочем, рано пока волноваться — вот и дом, надеюсь, и ведьма как раз дома.
Я привязал лошадь к суку росшего у избушки вяза и вежливо постучал. Мне на удивление быстро ответили:
— Кто таков?
— Джереми Уоткинс, госпожа Циала, — представился я, чувствуя на себе изучающий взгляд ведьмы. Через замочную скважину смотрит?.. — Прошу вас, впустите меня, нам надо поговорить.
— С какой еще стати? — возмутилась ведьма. — Я, к примеру, не знаю никакого Джереми Уоткинса!
— О, вы ошибаетесь, госпожа Циала, — покачал головой я. — Одного точно знаете — меня. Просто забыли…
— И откуда же мне тебя знать, юноша?
— Лет десять или пятнадцать назад мы с моим хозяином Ромидалем Великолепным бывали в этих местах — нужно было отловить взбесившегося василиска. Когда мой хозяин выполнил задание, вы пригласили нас к себе. Вспоминаете?
— Да, да, — ответила госпожа Циала после небольшой заминки. — Помню, приходил Ромидаль… Но, ради тринадцати черных кошек, кто такой ты?
— Я — бессменный оруженосец Ромидаля.
— Вот так? И почему я должна тебе верить?
Я подумал и ответил, стараясь скрыть улыбку:
— Вы чудно готовите кукурузные лепешки…
— Правда? — С той стороны скрипнул засов, и дверь распахнулась. Седовласая старуха счастливо улыбалась беззубым ртом и от смущения теребила край черной мантии — традиционного наряда ведьм.
— Правда, — улыбнулся я. — Так мне можно войти?..
— Вот, значит, как… — протянула госпожа Циала. — Роми надоел мой подарок?
— Ну, вы же знаете этих героев, — пожал плечами я, откусывая еще кусочек лепешки. — Им в постели умирать не пристало! Только на поле боя… или, на худой конец, от ножа убийцы…
— Знаю, знаю, — закивала ведьма. — Но все же дареному коню в зубы не смотрят! Я ему от всей души, а он…
— Он-то думал, что вы шутите! Кто ж поверит, коли ему скажут, что ни меч, ни булава его больше не возьмут?