Далее г. Харламов говорит, что у меня была цель осмеять подведомое ему учреждение. Ну, целей моих, полагаю, г. Харламов знать не может и напрасно о них берется судить, а что касается злокачественности моих выражений, то кому же не приятно
Г. Харламов говорит, что заведение, состоящее при 3-й адмиралтейской части, — не тюрьма, а что-то иное. Это там у них по бумагам может значиться как угодно, а для нас, людей простых, всякое место, где человек лишен воли, — тюрьма, и в некотором смысле даже весь свет тюрьма.
(Земля человеку — и мать, и темница.)
Впрочем, я не имею ничего сказать против “официальных” соображений г. Харламова и пишу это для того, чтобы подобные ему чиновники убедились, что рассказать виденное не значит становиться в положение доносчика, обязанного, на основании известной статьи закона, подкреплять свой донос “юридическими доказательствами”. Таких порядков в литературе нет и не будет, а что я записал в моих рассказах, то действительно было в страстную субботу, и в том порука директор Л—в.
Г. Харламов еще полагает, что я стою перед ним на допросе, и говорит, обращаясь ко мне: “Наконец не угодно ли вам, г. Стебницкий, объяснить, о каких делах шла речь, когда вы ехали с полковником Л., и что вы разумеете под словами: еще кое о чем?”
Нет-с, г. Харламов, не угодно.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. 24-го МАЯ
Ни для кого не секрет, что в двух из наших университетов весьма сильно царил, а в одном и поныне царит между профессорами дух взаимной нетерпимости и темной интриги, — дух, разрушающий всякое единодушие в мероприятиях университетских советов и роняющий достоинство ученых лиц, которых это касается. Ряд безотрадных вестей об университетских несогласицах доходил до ведома общества из стен университета Московского, и еще гораздо больше собралось таких историй вокруг университета в Киеве. Московские истории давно вскрыты и достаточно разъяснены московскою печатью; киевские же еще все ожидают и вскрытия, и поверки. Местный киевский орган, “Киевлянин“, дал очень немного материалов к этому интересному делу, что отчасти и весьма понятно, потому что редактор этого почтенного издания, общеуважаемый профессор В. Я. Шульгин, некоторым образом сам был прикосновен к одной из киевских университетских историй (мы говорим о его докторском дипломе) и потому, вероятно, со всею деликатностию, свойственною человеку его положения и образованности, уклоняется быть судьею в деле, не совсем для него чуждом. Но так или как-нибудь иначе, киевские университетские распри, угрожавшие университету св. Владимира крайним расстройством и вызвавшие в защиту науки от интриг энергические и экстраординарные меры со стороны г. министра народного просвещения, до сих пор были известны только одной части публики по кратким известиям официальных органов, а другой — по частным рассказам и пересудам, которые за весьма редкими исключениями, к сожалению, почти всегда и везде носят недостойный характер злоречия и сплетен.
Киевские университетские разладицы на этих днях получили некоторое новое освещение. В “Правительственном вестнике“ 14 мая № 102 напечатано следующее сообщение, которое мы приводим в подлиннике, предоставляя себе право сказать по поводу этой перепечатки несколько собственных слов.
Вот текст сообщения, о котором идет речь:
“В № 33 “Правительственного вестника” заимствована была из “Журнала Министерства народного просвещения” заметка о назначении из этого министерства некоторых профессоров в университет св. Владимира. В последствие этой заметки явилось позже в том же издании следующее к ней дополнение:
В заметке “По поводу назначения от министерства некоторых профессоров в университет св. Владимира”, напечатанной в “Журнале Министерства народного просвещения” за январь 1869 года, было сообщено, что ввиду окончательного уничтожения историко-филологического факультета в упомянутом университете — уничтожения, которое было следствием систематической забаллотировки профессоров и преподавателей этого факультета, при неимении кем их заменить, — министерство было вынуждено обратиться к чрезвычайной мере, к назначению от себя профессоров, уже забаллотированных, на основании § 72 устава университета. В дополнение к этой заметке не излишне будут привести самые факты, относящиеся к этому делу.