Однотипные дворы сменяли друг друга, мы ехали мимо распускающихся липовых аллей, зарослей сирени на зеленеющей вдоль тротуаров траве; мимо прогуливающихся парочек. Студентов было много: не все такие трудоголики, как я. Да и нам – представителям одной из самых сложных профессий, приходилось пахать и пахать. И если боевого мага ещё может заменить отряд с винтовками, то некроманта – никогда. У духов, занимающих людские тела после смерти, свой язык.
Так куда мы едем? На кладбище? Судя по всему, на окраину, значит, и правда туда. Лишь бы оно было постарше... Со свежаком ничего не сделаешь.
Мог бы и сказать что-нибудь, а не мебель изображать. Старый он, всё-таки, лет... Ну... Ну много, короче.
Многоэтажки остались позади, уступив место частным домикам. Эту дорогу я знала – мы ехали к Сосенскому Погосту. Едва над осинами замаячила островерхая колокольня церквушки; автомобиль накренился, двигатель затарахтел вдвое громче, чихнул и заглох. Меня швырнуло на соседа.
Мужчина поймал в охапку меня и рюкзак, я подхватила его фуражку, чуть не упавшую в лужу. Собственно, в эту лужу и угодило заднее колесо.
Глаза с красными прожилками сосудов оказались совсем близко, я рассмотрела и серую радужку, и побелевшие ресницы. Нет, ему определённо за сорок.
Водитель ругался. Полицейский дёрнул плечом и попытался меня отодвинуть.
– Извините. – хмыкнула я и, нахлобучив фуражку, будто случайно сдвинула козырёк мужчине на глаза.
Легко выпрыгнув на просёлочную дорогу, я закинула обе лямки рюкзака на одно плечо, и невинными большими глазами, выражавшими обожание, уставилась на мужика, на самом деле предвкушая возню с тяжёлым плащём до пят.
К моему сожалению, плащ был снят вместе с жилетом, свёрнут и засунут под сиденье, откуда перед этим возникла потёртая коричневая кожанка.
В ней мужик стал похож на председателя колхоза. Как с плаката: в сапогах, в красных галифе. Там у него ещё была коса, а рядом стояла моя предшественница – баба в сарафане, косынке, опускающая тяжёлый учебник по прикладной некромантии за второй курс на голову мертвяка. Мертвяка было жалко. И явно сидящего на героине художника – тоже.
Мужчины медленно обошли застрявший автомобиль, переглянулись, и водитель закурил, а полицейский протянул мне фуражку.
– На, неси. Тут недалеко.
Я спрятала руки за спину.
– Не понесу. А что вообще произошло?
– Понесёшь. Труп нашли.
– Она вам что, натирает? Чей труп?
– Натирает. Девка. Почти как ты. Тоже старших не слушала.
– Вот и пусть натирает.
Я зашагала по грязи, придерживая рюкзак. Ух, противный тип. Так, Сосенский Погост, достаточно старые захоронения: последнее – времён юности моей прабабки – ещё довоенные.
Мужик в два шага меня догнал и от души хлопнул по макушке.
– Вы чего?! – возмутилась я, стаскивая упавшую на глаза фуражку за козырёк.
– Неси.
Издевается! Ну точно издевается!
Забежав вперёд, я быстрым шагом направилась к повороту, пересекая дорогу: осинки в том месте редели. Стоило мне повернуть, как из-за деревьев донеслась многоголосая ругань.
Оглянувшись, увидела, как полицейский лёгкой трусцой выбегает из-за поворота.
Он положил свои огромные руки мне на плечи, оглянулся на деревья и тихо сказал:
– Во всём меня слушаться, ничему не удивляться. Информацию не утаивать. Вопросы есть?
Мужик был выше меня. Да что там, даже выше меня на каблуках! Я искренне восхитилась. И это при моём-то росте в сто семдесят семь сантиметров...
– Как вас зовут? – спохватилась я.
– Вячеслав.
Я замерла. Я глубоко вдохнула. Я привстала на цыпочки, чтобы разглядеть его лицо поближе. Вот мне уже видятся густые тёмные брови, крупный нос и ямочка над верхней губой. Вот он – мой единственный мужчина...
Полицейский недоумённо на меня посмотрел. Потом смутился и на всякий пожарный отступил на пару шагов.
– Пойдёмте, Акатисса, – осторожно произнёс он, настороженно косясь.
Я, окрылённая фанатской любовью, радостно ломанулась в кусты, отодвигая гибкие ветки.
Взору моему открылось кладбище – частокол покосившихся решёточек, пробивающиеся многопалые листья люпинов, серые памятники и кое-где яркие букеты гвоздик.
По достаточно широким проходам ходили люди. Ходили и ругались.
Краем глаза я заметила движение слева. С надгробия, такого же серого, как и она сама, поднялась старушка в мужской шляпе. Резво перескочила через оградку, подобрав серые юбки, и попёрла на меня.