Повторный вход в игру, как и обещали, прошел гораздо быстрее. Появился я снова из главного репликатора, только на этот раз, кажется, из другого выхода, расположенного на несколько ярусов выше. Насчет точек входа в игру, кстати, я пока не разобрался. Никакого выбора мне не предоставлялось. Но не каждый же раз начинать игровую сессию из центра стаба? Наверняка будут какие-нибудь дополнительные точки привязки.
С Венди мы встретились на торговой площади, как и в прошлый раз, и сразу же отправились в кланхолл Отступников. Времени оставалось не очень много — как раз на дорогу, да и то если поторапливаться. Благо, на крупных островах действовал общественный транспорт — что-то вроде монорельса, по которому катались открытые вагончики, представляющие собой платформы, огороженные невысокими железными перилами. Двигались они не очень быстро, километров пятнадцать в час. Правда, и на ключевых точках не останавливались, а просто сбрасывали скорость, так что нужно было успеть запрыгнуть на ходу.
— Так что все-таки с тобой стряслось? — в очередной раз поинтересовалась Венди. Она и до этого по смарткому меня расспрашивала, но мне удавалось отнекиваться. — Полиция-то что говорит?
— Ничего не говорит, — буркнул я.
Не рассказывать же ей про версию Джулии. Перепугается еще. А мне она сейчас нужна, как ни крути, хотя бы на первую неделю. Один я не справлюсь.
Да я и не врал ей. Офицер Харрис действительно не связывалась со мной больше — я весь день провалялся в больнице в одиночестве. У меня, правда, есть ее прямой номер, но звонить ей я постеснялся, особенно после того, как решил ослушаться ее и выписаться раньше.
— Лучше расскажи, что делать будем, — сменил я тему. — Думаешь, у нас выйдет работать в паре? Не получится, что я буду обузой из-за того, что нулевый совсем?
— В качестве ходячего дополнительного инвентаря — вполне сгодишься, — улыбнулась она. — А большего нам пока не надо. Я надеюсь, что у них действительно есть нормальные бойцы для прикрытия. Тогда все, что нам нужно будет делать — это таскать руду с места добычи до перевалочного пункта.
— Звучит скучновато.
— Да оно и выглядит скучновато, если этой работе не будут мешать местные монстры или другие игроки. Но, увы, такого не бывает. В биомах железное правило — чем ценнее добыча, тем опаснее места вокруг нее. Ну, или наоборот.
— А ты сама до этого чем занималась? Ты ведь говорила, что пару месяцев уже играешь.
— Я играла в биоме Пески забвения.
— Какая-то пустыня?
— Ага. Оазисы, руины занесенных песком древних городов, гробницы. Довольно интересно. Мне повезло — я нашла относительно безопасный район, вдали от основных маршрутов игроков. И живность там была не очень опасной для меня — на одну-две звезды. Так что я потихоньку качалась, искала всякие древности. И под самый конец мне повезло еще раз.
— Нашла что-то ценное?
— Ресивер Восприятия. Он улучшает зрение и все остальные органы чувств. А еще открывает доступ к куче разных полезных умений. Я пока открыла только «Верный глаз». Это умение, влияющее на меткость при стрельбе. И немного прокачала «Острый слух». Но это только начало. Я пока всего пять орбов нафармила, и один из них продала. Выпал «Следопыт». Это редкий навык. На ауке за него дали больше четырех тысяч гран.
— Что ж себе не оставила?
— Мне… деньги важнее были. И я все равно не собиралась брать этот навык. Лишние вообще лучше не брать, если не собираешься их активно развивать. Ты же знаешь — ресиверы в приоритетном порядке генерируют орбы с плюсом к тем навыком, которые уже изучены игроком.
— Теперь знаю, — улыбнулся я.
— Это важно. Чем меньше навыков в активе — тем их быстрее и проще прокачивать на собственных орбах. И вторичные навыки открыть проще.
— Еще и вторичные есть?
— Да, у некоторых навыков. Когда их прокачиваешь до определенных порогов, появляется возможность выбора дополнительного эффекта. Но тебе в эти дебри, наверное, пока рановато лезть.
Когда Венди рассказывала о премудростях игры, наблюдать за ней было забавно. Она становилась предельно серьезной, а интонации ее явственно напоминали интонации мисс Карлин, нашей бывшей преподавательницы по химии. И это притом, что по химии, насколько я знал, Ларсон всегда была двоечницей, и во многом из-за этого предмета получила такой низкий балл при завершении школы.