Смотрел я на Нову и Арчера. Амазонка сняла шлем, и теперь сидела вполоборота ко мне. Платиновые волосы топорщились обманчиво-хаотичными вихрами, обрамляя точеное белокожее личико с идеально очерченной линией бровей и огромными голубыми глазами, подчеркнутыми необычным макияжем — темной серой полосой, похожей на узкую полумаску. Глаза сейчас были прищурены, а брови нахмурены, но от этого лицо казалось еще прекраснее, хоть и еще холоднее.
Однако красота эта не трогала меня, а наоборот, вызывала странное раздражение, граничащее с неприязнью. И до меня, наконец, дошло, почему.
Одно из самых долгожданных событий в интернате — это визиты благотворителей. Бывали они нечасто, обычно перед Рождеством и перед летними каникулами. Какие-то знаменитости до нас не добирались, но несколько раз нас посещала миссис Боллард, жена какого-то миллиардера с Холмов. Приезжала она с тремя своими детьми — пацаном лет девяти и двумя дочерьми постарше.
Холмы, или так называемая «синяя зона», были каким-то полумифическим местом, которое мы видели только в сетевых шоу. Небоскребы зеленой зоны хотя бы можно было разглядеть из окон интерната. Элитные же районы для граждан статуса А располагались еще дальше от побережья и, если верить картинкам, выглядели, как райские сады. Утопающие в зелени белоснежные особняки с лазурными зеркалами бассейнов. Индивидуальные коптеры, похожие на прозрачных стрекоз. Поля для гольфа. Званые вечера с фонтанами из шампанского и фейерверками. Все это было настолько далеко и призрачно, что казалось, будто это существует только на экране.
Но вот небожители спускались с небес и одаривали нас своим сиянием. Они привозили кучу подарков и сладостей, а в благодарность воспитанники интерната готовили для них небольшой самодеятельный концерт. Подарки после концерта раздавала лично миссис Боллард и ее детки, а потом все усаживались пить чай в столовой, которую по этому случаю отдраивали до блеска, а на пластиковые столы накрывали белые скатерти.
За то, кто первым пойдет за подарком к Боллардам и кто будет ближе сидеть к ним во время чаепития, велись настоящие войны, начинающиеся за пару месяцев до визита гостей. А уж коснуться кого-то из них или удостоиться отдельной фразы, обращенной конкретно к тебе, было и вовсе великой честью. Этим потом хвастались весь последующий семестр.
Мне в те времена было лет восемь-девять, и я тоже глазел на богачей во все глаза. Они и правда казались какими-то высшими существами. И дело даже не в дорогих шмотках. Они сами по себе выглядели так, будто их основательно подправили в графическом редакторе. Все, как на подбор, красавцы. Идеально ровная и гладкая кожа, кажется, светящаяся изнутри, белоснежные улыбки, гордая осанка, грация в каждом движении. Рядом с ними я поневоле начинал чувствовать себя замызганным оборванцем, хотя с утра был вымыт, причесан и чуть ли не в стиральной машине выстиран вместе с одеждой.
Странное дело, но блеск и великолепие «тузов», как часто называют обладателей статуса А, не вызывало во мне восхищения и благоговения. Во всех этих улыбках, участливых взглядах и приторных речах мне виделось лицемерие. Отборнейшее, самого высокого сорта. Такое, что не придерешься. Если не обращать внимания на всякие мелочи — например, на тонкие белоснежные перчатки на холеных руках миссис Боллард и ее дочерей. Они никогда не касалась никого из интернатских без этих перчаток. Будто боялись испачкаться.
Именно в один из таких визитов я осознал, что разница в статусе — это не просто формальность. В случае со статусом А речь шла о бездонной пропасти вроде той, что рассекают Кристальный каньон. Мы, «желтки» — люди даже не второго сорта. Мы были для этих «тузов» кем-то вроде обезьянок в зоопарке, которых нужно пожалеть и покормить вкусняшками, при этом тщательно позируя на камеру. Сам мистер Боллард в те годы ударился в политику, и жена, занимающаяся благотворительностью, была важной частью его безупречного имиджа.
Помню, меня все это тогда здорово задело. Дико захотелось врезать по ровненьким жемчужно-белым зубам сыночка Боллардов чем-то увесистым. Он ведь наверняка даже не представлял, что это такое — получить по зубам. Да так, чтобы искры из глаз и губы в кровь. «Интересно, а кровь-то у них красная?» — думал я тогда. Или голубая, в цвет статуса?
Нова и Арчер разбередили во мне эти детские воспоминания. Они от остальных игроков, собравшихся в пещере, отличались так же разительно, как дети миллиардера — от сирот из приюта. Экипировка как будто вообще из другой игры. Мы тут железяками машем, а эти — будто представители куда более развитой цивилизации. Я вспомнил, как Нова расправилась с теми тремя игроками наверху. Даже если не учитывать, что она напала без предупреждения, какие у тех бедолаг были шансы против нее? Никаких. Просто халявные фраги, выражаясь игровым сленгом.