— Не знаю, Лёха, не знаю… Та девка шальная и странная какая-то. Огра привела… Я чуть не умер, а ты снова меня спас. Хрен с ним, с этим зельем Лебедя. Если ты умрёшь или тебя покалечат, я себе этого не прощу, — произнёс Рафаэль. — Как-то так. Вот…
— Что за зелье Лебедя? — зацепился я за новое название.
— Стирает негативные особенности. Не производится у нас. Да и у торговцев не часто встретишь. Очень дорогой и дефицитный товар. Оно откуда-то есть у Декарта. Обещал дать его мне, если ты доберёшься до Замахана без проблем.
— Понятно. Он ещё хитрее, чем я думал. Любитель интриг хренов… Ну ладно, посмотрим ещё, кто в конечном счёте останется в выигрыше.
Я стал нервно наглаживать рукоятку кинжала, повышая своё восприятие и успокаиваясь в ночной тьме, что тянула ко мне свои липкие щупальца. А заодно начал думать, как мне быть.
Ничего принципиально нового я не узнал. Разве что подтвердились слова о том, что мой отец не хрен с горы, а кто-то реально влиятельный, раз меня сразу начали искать, как только я прибыл в этот мир. Моему отцу знать обо мне неоткуда, а вот активность отца Рафаэля слишком подозрительная… Значит, мне нужно выяснить всё, что только возможно о нём. В конце концов, все ниточки ведут к одному человеку.
— То, что ты рассказал мне всё, — это хорошо. Это достойный моего наставника и друга шаг. Сбегать прямо сейчас я не собираюсь, можешь не беспокоиться. Но и идти в неизвестность я не хочу. Так что присаживайся и рассказывай.
— Что рассказывать?
— Всё о Замахане. О его Архонтах. О своём отце. Если хочешь мне помочь или отблагодарить меня, стань тем светочем, что разгонит туман на моём пути. Я должен знать, к чему мне быть готовым.
— Это займёт много времени… Бифер заметит.
— Да насрать на них. Я увижу, если кто-то будет к нам красться.
— Как? — удивился Рафаэль.
— Страх темноты не только сковывает тело и душу под своей властью. Он ещё и обостряет чувства, позволяя почуять, что таится во мраке. Инстинкты защищают нас. Хорошее восприятие плюс небольшие бонусы на эту характеристику — и угрозе не остаться незамеченной, не скрыться от меня за пеленой тьмы и стеной деревьев. Там, например… — указал я на верхушку разлапистой ели, — сова сидит. А там — нора. В ней куча детёнышей, и какая-то животинка размером с барсука сидит. Туда лучше не ходи, — предупредил я.
Чем больше времени во тьме я нахожусь, тем ближе и роднее она становится. Тем чётче и дальше я способен замечать угрозы. Так что сидеть тут — это и для меня, и для Рафаэля своеобразная тренировка. Он уже не дрожит как осиновый лист. Его мысли захвачены не страхом темноты, а совсем другими проблемами. Хотя он какое-то зелье выпил. Может, его действие не прошло ещё, поэтому и не дрожит…
— Не тяни, друг. Быть может, в твоём рассказе я найду подсказки и ответы на вопросы, что мучают меня.
— Что-то давно Рафаэля и Алексея нет… Как бы не случилось чего, — поднялся и посмотрел во тьму леса Макар.
— Сходи да проверь, — пожал плечами бровастый.
— Так может, вы им поме… — начал было свою грязную шутку горбоносый, но резко замолчал, так как послышался хруст веток.
Вскоре к костру выбрался Алексей.
— Какого? — резко вскочил Макар.
— Что там? — перевернулся в сторону шума Бифер и тоже моментально вскочил, хватаясь за оружие. — Где Рафик?
Алексей, стоя весь в крови с головы до ног, удивлённо захлопал глазами.
— А он что, ещё не пришёл?
— Не прикидывайся! Ты убил его зачем? — тут же ринулся к парню Бифер и приставил нож к его шее.
— Херня какая-то. Убивал я не его, а комара, грёбаного переростка. Сразу трёх! Они так крови напились, что шлёпнуть их было не особо трудно, да только вот меня с головы до ног кровью окатило… А Рафика я вперёд себя пустил…
— Но его нет. А ты есть! И на тебе чья-то кровь. Не рыпайся… Давай, веди к трупам комаров своих… Проверим, какими кабанами им нужно быть, чтобы так украсить тебя, — сурово произнёс капитан отряда и потребовал от бровастого связать верёвкой руки Алексея и разоружить заодно.
— РАФАЭЛЬ! — рявкнул на весь лагерь явно раздражённый и злой чемпион арены. — РАФА-А-А-А-Э-Э-Э-Э-ЛЬ!
— А-а-а? — раздался голос со стороны лагеря театралов.
— ХУЛИ ВЫ ОРЁТЕ В ЛЕСУ, УВАЖАЕМЫЕ⁈ — вторил ему грубый мужской голос.
— ЕДА-А-А-А! — заревел Трумпик из своего «домика».
— НУ ПЕСЕЦ! СПАСИБО, ЧТО РАЗБУДИЛИ! РАФАЭЛЬ, ВАЛИ К СВОИМ, ПОЖАЛУЙСТА, ГОСТЬ ТЫ НАШ ДОРОГОЙ! — Крик со стороны лагеря странствующих артистов дал понять, что пропажа действительно жива.
Бровастый вопросительно глянул на своего командира, как бы спрашивая, продолжать ли ему затягивать узел на Алексее или нет.